Глеб Ромашкин и рубашки

Вот вам Глеб Ромашкин.
Вот его веснушки,
Вот его кудряшки,
Вот рубашки все подряд,
В тех рубашках
Глеб Ромашкин
Славно ходит в детский сад.

Понедельник

Понедельник день хороший,
Понедельник день в горошек,
По горошкам осторожно
Мама водит утюгом.
Рукава и два кармана
Аккуратно гладит мама,
И штаны наделись прямо,
А не задом наперёд.
Посмотри – в оконной раме
Солнце новое встаёт.
Застегни все пуговицы,
Выходи на улицу,
Глеб в горошек, выходи,
Вся неделя впереди!

А в саду, а в саду
У средней группы на виду
Горько слёзы утирала
Настенька Марусина:
У неё порвались бусы,
Потерялись бусины,
И теперь без бус ей грусть,
И в придачу Жора Кукин
Громко крикнул: «Ну и пусть!
Так тебе и надо!»
На виду у целой группы
Целого детсада.

Тут подходит Глеб Ромашкин,
Весь в горошках на рубашке,
Вот берёт он за ладошку
Настеньку Марусину,
Говорит: «Возьми горошки,
Будто это бусины,
С рукава, с воротника…»
Жаль, что нитка коротка,
Жаль, что только в два ряда.

Удивлённый Жора Кукин,
Восхищённый Жора Кукин
Закричал: «Вот это да!»
Закричал: «Мне нравится!
Ты теперь красавица!»

В тот же миг подходят к Глебу
Справа, спереди и слева
Вероника Кузина,
Леночка Арбузина
И Светлана Люсина.
Говорят: «И нам на бусы,
Дай, пожалуйста, на бусы,
Дай нам, Глебушка, немножко,
Дай горошку нам в ладошку.»

Скоро весь девчачий сад
Новым бусам очень рад.
Кончились горошки,
Остались понарошки.

Так однажды Глеб в горошек
Стал Ромашкин в понарошек,
Каши съел двенадцать ложек,
Чаем силы подкрепил,
И совсем не понарошку
Удивительно хорошим
Понедельник этот был.

Вторник

Мы про вторник помним твёрдо:
Вторник – это день второй.
На бульваре гордый дворник
Машет гордою метлой.
Мама клетчатое что-то,
Не жалея сил, печёт,
Пар клубится горячо.
Может, клетчатые вафли?
Со сгущёнкой, может, вафли?
Нет, во вторник вафли вряд ли.
Это просто утюгом
Мама парит на весь дом,
И во вторник Глеб Ромашкин
В тёплой клетчатой рубашке.
На бульвар, где машет дворник,
Выходи скорей во вторник!

Глеб и спереди, и сзади,
Словно чистый лист в тетради,
В новой клетчатой тетради,
В ней напишется само
Очень важное письмо,
И замашет рукавами,
И помчится над домами,
Полетит скорее к маме
С доброй вестью на спине:
Как дружилось, елось, пилось,
Что придумать получилось,
Что приснилось в тихом сне.
Что соскучился немножко,
Что смотрел уже в окошко,
Что пройдёт немножко дождь,
А потом и ты придёшь.

Но слова ещё писать
Не умеет Глеб в тетрадь,
И в большую букву А
Уместились все слова.

И письмо под облаками
Полетело с рукавами,
Как бумажный голубь важный,
Как отважный самолёт,
И секретными словами
Опустилось в руки к маме.
Ведь на то она и мама,
Ведь она и так прочтёт.

Среда

У детсадовской недели
В середине есть среда.
Оглянуться не успели,
А уже – вот это да! –
На дворе стоит среда.
В середине, в середине,
Будто домик на картине,
Нос курносый на лице
И желток в крутом яйце,
Словно в булочке изюм,
В голове кудрявой ум,
В светофоре жёлтый свет
И второе на обед.

В среду на рубашке Глеба
Расцвело ночное небо,
Звёзды там и звёзды здесь,
Глеб Ромашкин звёздный весь,
Звездочётный и ракетный,
Телескопный и кометный,
И слегка инопланетный,
И немножко неземной,
Неизведанный, секретный
И загадочный такой.

В средней группе в эту среду
Вышел громким тихий час,
Не желал после обеда
Закрываться правый глаз,
А за ним и левый глаз
Расшалился. А у вас?
Между прочим, и у нас.
Посмотрите: Жора Кукин
Усыпить не может руки,
У Олега Пушкина
На макушке ушки.
Даже Зябликова Соня
В этот миг совсем не соня,
У неё не спит живот,
В животе лежат полсупа,
Две котлеты и компот.

Воспитатель Кира Львовна
Чрезвычайно недовольна:
«Ну-ка, дети! Ну-ка спать!
Ну-ка, дети, спать в кровать!»
«Мы не можем спать при свете, -
Отвечали дружно дети. –
Если в окнах белый день,
Детям спать бывает лень.»

Тут поднялся Глеб Ромашкин
И взмахнул своей рубашкой,
И как будто стала ночь.
Не печальтесь, Кира Львовна!
Кира Львовна так довольна,
Что сама вздремнуть не прочь.

И как будто на ракете
В сладкий сон помчались дети,
В самый тихий звёздный час,
С верным мишкой про запас
На одной подушке.
Спит котлета в животе,
Ноги эти, руки те
И ушки на макушке.

Четверг

В день четвёртый,
В день четверг
Быть рубашке ярче всех,
Быть рубашке в рыбку,
В рыбкину улыбку.
На рубашке рыбы, рыбы
Так задумчиво плывут,
Так таинственно живут.

Глеб Рубашкин, в рыбах весь,
В сад принёс такую весть:
«Я как рыба. Я молчу».
«Я с тобой молчать хочу!» -
Крикнул Жора Кукин
И выключил все звуки.
И тотчас наперебой:
«Я с тобой! И я с тобой!»
Справа, спереди и слева
Обступили рыбу-Глеба
Настенька Марусина,
Вероника Кузина,
Леночка Арбузина
И Светлана Люсина.
Но Артемий Говорилов,
Главный в группе говорилов
Долго думал, мучился:
«А у меня получится?»
Наконец, решил: «Молчу!
Тоже рыбою хочу».

В средней группе, как в воде,
Рыбы плавают везде,
Плавниками шевелят
И молчат себе, молчат.

Воспитатель Кира Львовна
Испугалась, безусловно:
«Дети, дети, не молчите,
Хоть немного пошумите!»
Воспитатель Кира Львовна
Даже носом всхлип да всхлип…

Тут Артемий Говорилов,
Главный в группе говорилов,
Не сдержался и признался:
«Просто мы играем в рыб».

«Так! – сказала Кира Львовна
В тот же миг беспрекословно. –
Я – подводная царица,
Всем велю разговориться
И обратно превратиться
В группу среднюю мою.
И, пожалуйста, кричите,
И мычите,
И рычите.
Я без этих чудо-звуков
На работе устаю.»

Пятница

Дни за днями катятся,
Прикатилась пятница,
И рубашка пятая
Ни капли не примятая.
В джинсовой рубашке
Ходит Глеб Ромашкин,
Ходит в джинсах мама –
Загляденье прямо.
Ходят в джинсах все вокруг,
Джинсы людям лучший друг.
Ходят в джинсах все подряд,
Ходят даже в детский сад,
И на завтрак прямо в джинсах
Кашу манную едят
И какао запивают,
Или всё наоборот.
Кира Львовна подпевает,
Группа средняя поёт:

«На тарелке каша стыла,
Каша манная моя,
На тарелке каши было
Аж по самые края.
Обвожу по краю ложкой,
Каша съёжилась немножко,
Поедаю манный круг,
Не жалея рта и рук,
Вот уже явилось дно,
Словно в новый день окно.
Прибывает сила наша
И растёт день ото дня.
Здравствуй, утро!
Здравствуй, каша,
Каша милая моя!»

Если каша спрыгнет с ложки
И на джинсовой рубашке
Отдохнуть решит пока,
Это кашно, а не страшно,
Это будут облака.
Джинсо-небу джинсо-Глеба
Помаши рукой слегка.

Суббота

Для любого не секрет,
Что в субботу сада нет,
Но зато в субботу Глебу
Исполняется пять лет.

Красные подтяжки
На нём горят огнём,
Белая рубашка
Красуется на нём.

Шар воздушный в небо рвётся,
Сердце радостное бьётся,
А ещё мороженое
В этот день положено,
В этот день предложено,
Вафлей огорожено,
С шоколадною волной
И ореховой крупой.
Лучшее мороженое
В этот день положено
И на два умножено,
И мигом уничтожено.

Воскресенье

В воскресенье Глеб Ромашкин
Обошёлся без рубашки,
В воскресенье нам неважно,
Кто, во что и как одет,
Твёрдо знает целый свет:
Воскресенье – день такой,
От рубашек выходной,
Надевай без опасенья
Что найдётся под рукой,
Пой, рисуй, гуляй, играй,
Булку соком запивай,
И валяйся на диване,
И болтайся просто так,
А потом купайся в ванне,
Как пират или моряк.

В ванне пены острова,
В пене чья-то голова
Над водой виднеется
И вовсю белеется,
Пена тает, словно снег,
В пене спрятан человек,
Не видать ни рта, ни глаз.
Тут его всего как раз,
Тут его всего подряд
Поливает водопад,
Тёплый и послушный,
Промываеушный.
Утекает пена вся
С человека, как с гуся.

Вот уже приносит мама
Полосатую пижаму.
Надевай тельняшку,
Капитан Ромашкин!
Смело набирайся сил,
Чтобы новый понедельник
Поскорее наступил,
Чтобы ты его открыл
И другие дни недели.

И весёлым хором пели
Все рубашки до одной:
«Мы с тобой! И мы с тобой!»