"Пророк"-2025

   Ежегодно день памяти Пушкина стараемся отмечать. А тут как раз фильм вышел. В прошлом году "Онегин" понравился. Не сходить ли теперь на новейшего "Пророка"?

   Смущал немного жанр: драма, мюзикл. Моя филологическая подруга высмотрела мелкими буквами подробность: с элементами комикса...

А билеты-то уже куплены!

   Но, в конце-концов, мир знает хорошие, очень хорошие и даже великие мюзиклы. Бывает, что режиссёр великого с хорошим насмотрится и сам захочет так же. Сказать своё слово. А у режиссёра - раз!

   И ничего не выйдет. Совсем. Безнадёжно. Окончательно.

Впрочем, элементы комикса у картины не отнимешь. Начались они буквально с первых кадров, с выкриков лоточника в тулупе: "Страсбургский пирог! Любимое блюдо Пушкина!"

   И мы понимаем ещё отчётливее, почему в прежние времена создатели фильмов (исторических, спортивных, детективов) приглашали консультантов-профессионалов. Тех самых рыбаков, у которых спрашивают о море. Они бы моментально объяснили, что нетленный пирог  - это не горячие пирожки нарасхват, а дорогой деликатес; что дворовые мальчишки не фехтовали палками как мечами с криком: "Сегодня я буду Русланом!"; что через год после женитьбы старшая дочь Пушкина никак не могла выглядеть семилетней, ибо она была Мария, а не царевич Гвидон из бочки; что... И ещё миллион подробностей, из которых составлена этот нелепый, несуразный и очень смешной фильм. Смешной в самом неприятном смысле. Когда смеёшься над фильмом, и ничего не можешь с этим поделать. Когда сделала не я, а стыдно мне. 

   Незамедлительно после элементов комикса начались элементы мюзикла: лицеист Пушкин заговорил рэпом и прыгнул на стол. И следом за ним все лицеисты заговорили, и все прыгнули. Продолжилось чтение рэпа уже на экзамене по словесности, где все лицеисты до единого сорвали с себя куртки, и старик Державин тоже зачем-то сорвал.

   Далее - Петербург. Пушкин танцует на улице (на подтанцовке - Пущин и Данзас). Арест, южная ссылка, Елизавета Ксаверьевна Воронцова, которую Пушкин зовёт "Лизон" (почти "Нинон" из фильма "Калина красная" - вот они, культурные параллели!). Супруг Лизон в гневе. Он велит двум жандармам держать Пушкина и своим кулаком светлейшего князя и генерал-губернатора Бессарабии бьёт Пушкина под дых. А потом ещё бьёт наотмашь. Вот так выясняют отношения настоящие аристократы! Пушкину нужно было плюнуть в ответ в светлейшее лицо и показать потомственный ганнибаловский кукиш. А то заладили - дуэли, дуэли...

   Создатели фильма очень упирали на то, что их цель была - показать живого Пушкина, без прикрас. Не затёртого и не замшелого Пушкина из мёртвых школьных учебников.

   Пусть так. Но мы ведь как-то должны понять, почему именно Пушкин гений, а не Данзас или Пущин? И при чём тут пророк? И разве не должен отличаться Пушкин от самого себя в двадцать лет и в тридцать семь?

   Когда на одном балу Пушкин устал от света и вышел на балкон, к нему выпорхнула юная девушка. Уверенно попросила посторониться, так как у неё меж балясин припрятан бокал с шампанским. Я уже не сомневалась, что эта девушка - Натали Гончарова. И не ошиблась. За лифом платья у неё наверняка был припрятан айфон. В крайнем случае, электронная сигарета. Пушкина она полюбила в тот же вечер.

   Думается мне, что талант - это интуитивное чувство меры и вкуса. Чувство правды. Гармония, которой в совершенстве владел Пушкин. Настоящий Пушкин...

   Элементы комикса тем временем набирали обороты, органично сочетаясь с элементами мюзикла. Вся картина была пронизана "рэп-ариями". В их авторстве можно было бы заподозрить нейросеть. Но нет. Робот не может быть настолько бездарен. Бездарность - это полностью человеческое качество. Чтобы говорить о Пушкине, недостаточно написать тест по литературе на сто баллов.

   Пушкин - самый наш сокровенный, самый счастливый и самый горестный миф. А миф  - не конституция, и в поправках не нуждается, потому что он и есть правда - в самом окончательном смысле. Каким бы ни был Геракл "в реальной жизни", мы будем знать и помнить лишь про двенадцать подвигов. Даже если его заставят читать рэп с ужасными словами, он всё равно победитель. И перо в пушкинской руке скрипит сквозь время и пространство. Роль гусиного пера в фильме "Пророк" была сыграна гусиным пером блистательно.

   Самым провальным для фильма было то, что всем заранее известен финал. По минутам расписанные последние двое суток, пережить которые невозможно. И каждый раз, сквозь боль и тоску, глупо, но надеешься. Но ничего нельзя сделать, ни тогда, ни через тысячу лет...

   А здесь... Не переживайте, не рвите сердце. Ведь это всё неправда, это понарошку. Сейчас снимут дубль, прозвучит команда "Стоп!", и смертельно раненый Пушкин встанет. Снимет кудрявый парик. Ответит на пропущенный звонок и выпьет "кофе с собой". И всё будет хорошо, всё будет дальше. Жанр с элементами комикса иного не предполагает.

   Но ведь в чём-то замысел был? Потрачены огромные ресурсы, главный из которых - время. Школьников привлечь, чтобы классиков не боялись? Ибо они - всего лишь рэп.

   Но, когда мы выходили из зрительного зала, за спиной очень явно слышались юные голоса, обсуждающие "как теперь развидеть эту галиматью"? Значит - что?

   Ещё один анекдот про Пушкина? Пусть даже и дурного свойства.

Пушкину не привыкать к анекдотам.

Всех цветов яблока

   Мудрый закон гласит: пока не иссякло в доме последнее старое яблоко, не покупай нового. Всё так.

   Испытано и проверено. Новые придут своими тугими боками, ворвутся несокрушимой энергией, которую не смогли окончательно убить условия хранения на каких-то тёмных, мучительных для всего живого складах. Не сломили те казематы особый, яблочный оптимизм, не превратили в наглядное пособие для натюрморта. И нашему сибирскому человеку яблоко, безусловно, родня.

   Так вот, явятся новые сплочённой группой, и то старое, одинокое никто уже есть не захочет. Будут его не выбирать до тех пор, пока не сморщится и не уйдёт однажды на скорую руку в шарлотку. Можно в оладьи.

   Очень трудно соблюдать мне яблочный закон. Трудно оставить дом в таком состоянии, когда нет в нём ни единого яблока. Неуютно сделается так, как будто нажимаешь кнопку чайнику, а он не греет. Это же паника, граждане! Или утюг с утра. Не говоря уже о воде из крана. Быстро сходит с ума человек без привычного комфорта и без яблок.

   И я никогда не оставлю дом в безъяблочном состоянии. Когда остаётся два-три, начинаю беспокоиться. А тут ещё в магазине прямо при мне привезут и засыплют в короб зелёные таинственного сорта, у которого крупные экземпляры всегда вкуснее мелких. И это известно не только мне.

   Сегодня день зелёных. А на ум уже пошли красные, самые верные - с детства знакомый Дилишес, который как ни мучай транспортировками, а он всё равно ароматный и вызывающе сладкий даже в февральском пресном мире. Делишес - это верный яблочный друг, но и вон те, нежные жёлтые, ценны не меньше. Именно с них началась однажды моя история. Мой мир, в котором себя я помню.

   Мир состоял из тёплой зимней комнаты, и родители откуда-то ещё не вернулись, и это немного страшно. Да чего там - это страшно очень и очень много. К счастью, есть яблоки. Есть яблоки. С яблоками как-то спокойнее, и мы с братом заедаем тревогу. Яблоки почему-то зовут "грушовка", и я своим глубоко дошкольным умом понимаю, в чём тут заключается тонкая связь, но не могу объяснить. Нет ещё в моём мире таких слов. Но есть вкус, и он выражает все мои чувства. Все шесть штук.

   Огрызки мы складывали за батарею - чтобы выросли новые деревья. Чтобы никогда не заканчивались яблоки, а тревога чтобы заканчивалась всегда.

   И вот те деревья выросли. Очередное поколение их плодов я несу домой. А там ещё странные зелёные не иссякли. И красные Джонатаны на их фоне красивы. И "грушовки" удачно дополняют картину того мира, который начался, который произошёл со мной однажды.

   Зелёный, жёлтый, красный - полное, достаточное сочетание. Целостная картина, в которой есть и движение и запрет. И краткий миг для готовности и размышления. О том, что мы зачем-то видим и выбираем мир именно так. А на самом деле он может быть одного-единственного, нейтрального, никакого цвета...

Как получается?

   Для начала купим совершенно зелёных. Потревожим идеально уложенные в коробке гроздья, извлечём увесистую, неуклюжую, вызывающе неспелую. Такое не едят. И эта гроздь ещё немало была в пути, ехала и летела тысячи километров. Значит, срезали её с родной травы ещё до появления на свет. Срезали идею грозди. Упаковали, отправили. В дороге идея воплотилась, но не до конца, а только до пронзительно-зелёного цвета, до безвкусного мыльного вкуса.

   Доводить идею до ума будет тот, кто извлечёт её из коробки похожих и унесёт в тщательно завязанном на два узелка пакете. В душе будет уверенность с элементами сказки. 

   Вот как у бананов получается? Почему? И помидоры им родня. Одному они поклоняются какому-то богу невидимого солнца. Сами по себе, отдельные, умеют находить дорогу к настоящей зрелости.

   Скажем, сохранились у вас в доме валенки. Подлинные, от слова "валять". Валять руками, отчего получается хоть немного, но несимметрично: на левую ногу не совсем так, как на правую. Живая работа. Нога ведь - личность, и мастер это знает. Валяет из шерсти индивидуально. Размер - тоже настоящий. Как на дедушку. А ещё лучше - на трижды прадедушку. Тот уж ходил по белу свету в валенках без размера. И люди были тогда без роста - приблизительно до неба.

   Давно известен людям с такими валенками один фокус. Помидоры с куста - дубовые, зелёные, полностью несъедобные тщательно обернуть бумагой, с хорошими мыслями отправить в бездну валенка каждый плод. До верху. Каким бы ни был валенок безразмерным, а помидоры победят.

   Заботливо уложить. Забыть, но не совсем. Пусть происходит неспешное таинство без нашего участия. Нам останется только через какое-то время извлечь идеальные, как подарок прадедушки, красные, настоящие плоды. Хоть левые, хоть правые, а все до единого личности.

   Вот как у помидоров получается? Почему? И бананы им родня. Уж как бы они показали себя! Как налились бы медовым веснушчатым светом в тёмной шерстяной тишине! Но нет у меня в доме таких волшебных валенок.

   Ладно, так дойдут. Днём они будут лежать неизменные, окаменевшие. Но пройдёт ночь, и заиграют на банановых боках первые проблески спелости. Взойдёт, разгорится банановая заря. Проникнет в самое сердце.

   Ещё несколько дней пройдёт - и вот банан полностью годен. Только он не знает удержу, если вовремя не остановить - ватно переспеет, почернеет. Связку поэтому лучше брать посильную.

   А помидоры магазинные в это время года даже самые мастерские в мире валенки не спасут.

Обоюдный спектакль

   Утром откроешь шторы, будто театральный занавес, а там - Луна. Абсолютно полная, уверенная в себе, как колобок. Давно, задолго до всего нам известного, какая-то изначальная бабка, наскребла Луну по сусекам, остывать поставила. А Луна покатилась.

   Много с тех пор встретила она зверей и лис, которые кусали бок, и даже совсем глотали, оставляя небо пустым и тревожным. Как мы теперь?

   Но бабка не зря была изначальной, и скребла с умыслом. Луну заговорила она на вечное возрождение. Так, чтобы до конца не было понятно: тот самый перед нами колобок или просто такой же? Светит ли он ясно, в упор или пробирается сквозь волнистые туманы. Зачем он такой?

   Луну невозможно разгадать, поэтому на неё так хочется смотреть. При первой возможности люди смотрят и смотрят на Луну.

   Глухим зимним утром, идеально созданным для сна, почему-то всегда нужно вставать и торопиться. Первым делом распахнуть шторы, как театральный занавес, и увидеть, что повис полный шар прямо над тихим домом по ту сторону улицы. Там весной на окнах стоит рассада и даже в новогоднюю ночь рано гаснут огни.

   Пьеса началась. Обоюдный спектакль во многих действиях. Луна в роли Луны и я - в роли себя. Луна смотрит, как я играю на Земле, как вращаюсь вместе с ней. Я смотрю, как Луна возвращается в небе. У Луны выходит по-вечному, у меня - по-человечьи. Постоять, сколько можно, у окна, да и пойти ставить чайник. Пойти дальше, обычно, как уже тысячи раз ходила. Отлично выученная роль.

   Но и Луна не промах. Настоящим утром, когда бледно, холодно, но всё-таки рассветёт, я выйду из дома и окажется, что Луна по-прежнему здесь. Удачно устроилась между вершинами двух елей. И смотрит. И я опять смотрю.

   Смотрят на Луну скрюченные бессонной ночью пассажиры идущего на посадку самолёта. В едином порыве предчувствуют землю, город, первые телефонные звонки... Твёрдость и спокойствие от того, что снова всё закончилось благополучно. Вот и ладно, и список дел на сегодня впечатляет. До Луны ли тут. До смысла ли всех её несуществующих морей?

   А она висела. Призрачная, но круглая, крупная и уверенная в своей песне, как колобок. Пока не скрылась за спиной многоэтажки - как будто сказала последнюю реплику. Или просто ей наскучило смотреть на нашу игру.