Но руки быстро одёргивают себя. Переходят на соседнее дерево, с маленькими такими местными яблочками, меньше вишни. Никуда они абсолютно не годятся, но есть в мире люди, которые вспоминают о микрояблочках после первого заморозка. Сейчас таких людей на Земле стало меньше, чем когда-то, но они ещё не перевелись и встречаются. В том числе они встречаются друг с другом. Никогда не упустят они случая сорвать хоть две-три сморщенных заморозком штучки пронизывающего до самой глубины желудка, но в то же время какого-то смягчённого, очень природного вкуса. Неповторимого. Никому не придёт в голову пойти дальше - собирать плоды для пирогов или компота. Это просто ритуал такой. Удовольствие потому необъяснимое, что слов для него подходящих никто не придумал. Но те люди, которые остались, поймут.
Безошибочно определят руки, что первый заморозок здесь уже был. Робкий, но был. Калину не тронут, обойдут стороной. Самую полезную в мире, самую яркую в сентябре. А собирать как приятно было бы эти сплошные гроздья.
Но природа так заколдовала калину, что до неё нужно дорасти. Превозмочь и вкус, и привкус, и - главное - аромат её индивидуальный. Либо стать птицей: снегирём, дроздом или милым пухлым свиристелем - и глотать замороженную целиком, философически растворяясь в белом и бесконечном времени года. А если не получится стать птицей, то просто заготовить ответственно - выжать сок, засушить для чая, освоить иной народный рецепт. Брать всё самое полезное из того, что дарует твоя земля, без затей и лишних разговоров.
Но я что-то всё никак не дорасту до калины. И птицей никак не стану. Глазами любуюсь в одну сторону - что за великолепие без изъяна на фоне листвы и неба. А руки тянутся в сторону противоположную - туда, где помнят некоторые свои люди. Несмотря на первые заморозки.
Комментариев нет:
Отправить комментарий