Я хотела посмотреть Ван Гога, а моя подруга Света хотела посмотреть Моне. Теперь они висят в галерее в здании Главного штаба, и мы решили идти пешком, наугад по солнечным, желательно поменьше людным улицам. Ноги шли сами, и твёрдо знали, куда идут. На Малой Конюшенной улице они сами выбрали нужную сторону, и на доме 4/2 сама как-то не бросилась, а скромно и элегантно явилась нам табличка: "Музей-квартира М. М. Зощенко". Расписание экскурсий гласило, что ближайшая начнётся ровно через две минуты.
Если бы не было друзей, понимающих без слов, мы бы вечно не успевали. А тут переглянулись, и уже через три секунды возносились в лифте на третий этаж. Лифт был старинный, с дверью. Как в кино.
- Очень я интересуюсь бытом того времени, - трепетала Света. Ну, а я интересуюсь писателем Зощенко. Я вообще люблю гениев. И люблю их квартиры, это самые лучшие для меня музеи. В них всегда живёт Дух, и сквозь слои времени проступает Личность.
Дверь в квартиру Зощенко была открыта и работала, а все остальные квартиры на этаже и во всём парадном были обычными квартирами. Когда-то здесь жили Введенский и Олейников, Житков и Каверин, Шварц и Заболоцкий, а теперь просто живёт кто-то. Просто живёт на одной лестнице с музеем Зощенко и к этому привык.
Мы успели. Присоединились к экскурсионной группе, которая состояла из молодого человека и маленькой интеллигентной старушки. Когда-то, в свои лучшие времена, Зощенко жил в той же парадной, только на другом этаже, в гораздо более просторной квартире. А эта, двухкомнатная-музей - его последнее жильё. Особенно ценное тем, что комната Михаила Михайловича сохранилась практически в неприкосновенности. Мебель и личные вещи в ней - подлинные. Тёмный костюм, ботинки 38 размера, трость...
Современники в один голос вспоминают, что Зощенко был необыкновенно красивый и привлекательный человек. Худощавый, элегантный. Он писал смешные рассказы, которые читал на выступлениях безо всякого выражения, с мрачным лицом. Над его книгами хохотала вся страна, а он многие годы мучился депрессией, которую тогда называли "меланхолией". Судьба не поскупилась на испытания, дала писателю Зощенко сполна и славы, и хулы. И опять славы - теперь уже навечно.
И вся эта судьба представлена во второй комнате музея (бывшая комната жены). Я думала, что знаю про Зощенко очень много, но всё равно с большим удовольствием послушала экскурсию. А черновик рассказа "Ёлка" где ещё увидишь? Очки, портфель... Уникальную съёмку где увидишь? Как Зощенко читает сам. Действительно, очень монотонно и невыразительно. Но прочесть могут и другие. А он зато мог написать.
После окончания экскурсии на старинной радиоле включили нам старинные песни, с бархатным уютным звуком. "Утомлённое солнце нежно с морем прощалось..." И оставили бродить по залу, сколько влезет. Влезло в нас довольно много, но, к счастью, ещё осталось место. Потому что на площадке между вторым и третьим этажом было продолжение музея. Там стояло два старинных телефона и список номеров, по которым можно было позвонить и услышать живые голоса тех самых поэтов и писателей.
С очень приятным шорохом крутился диск, барышня в трубке говорила: "Соединяю с абонентом Заболоцким"... И соединяла. Как заворожённые прокрутили мы все номера. Слушали и Шварца, и Ахматову, и Корнея Ивановича Чуковского. "Ведь это очень вредно - не ехать на бал, когда ты этого заслуживаешь" - сказал Евгений Шварц. Ещё как вредно. И ноги привели нас сюда потому, что мы заслужили.
А потом спускались по выщербленным ступенькам и говорили о тех, кто здесь тоже когда-то спускался. В том числе ботинки 38 размера. Это был очень хороший день, настоящий и полный. Поэтому смотреть Ван Гога и Моне мы, конечно, уже не пошли.
Комментариев нет:
Отправить комментарий