Вовсе не опасаясь,а, напротив, всячески желая заполучить, я забрасывала сети в море "Озона", в раздел "букинистика". Я снова и снова надеялась выловить эту чёрную книгу с двумя симметрично раскрашенными лысыми и усатыми на обложке. При том, что все до единого рассказы из этого сборника, а также повесть "Самая лёгкая лодка в мире" есть у меня в других изданиях. Я знаю их наизусть, с любого места и в любое время. Они написаны в основном теми же простыми, понятными словами, которые и теперь в обиходе. А получился узор, который никогда не надоедает рассматривать.
"Алёна ворча отошла от печки, отсыпала из пачки соли - не на засол, на пропитание. Положила кулёк на стол. Сумасшедший схватил соль и сунул за пазуху."
Я забрасывала и забрасывала невод, ловила чёрную книгу, написанную простыми словами. И невод приходил с тиной и травой морскою: чёрную книгу неизменно уводил кто-то более расторопный; она исчезала, не успев появиться. Но вот, наконец, повезло. На "Озон" пришла целая команда лысых и усатых, и я выбрала свой экземпляр.
Издание 1993 года, с рисунками автора. Ещё прижизненное... Я сразу узнала и вход в метро "Красные ворота", и дом. То самое место. Когда-то я увидела его в фильме "Монолог; он даже не документальный, а просто хроника одного дня. Качества 1991 года, но сейчас это не имеет значения. А важно то, что на этих драгоценных кадрах выходит из метро в неприютную, январскую Москву настоящий Юрий Коваль. На нём тяжёлая даже на вид куртка, толстый вязаный свитер, у него непокрытые седые волосы. А вокруг бесконечно безрадостно, время наполнено серым небом, километрами уличной торговли и сосредоточенными только на своём людьми. Они проходили мимо и даже не подозревали, что они счастливые - видят живого Коваля. И очень несчастные, потому что они не знали, что это Коваль, и уходили в разные свои серые стороны. Они просто не знали.
А Коваль показал тогда свой дом и двор. И я бы даже вернулась в ту страшную Москву, в тот день. Чтобы набраться решимости, подойти, задать важный вопрос: "А скажите, Юрий Иосифович, вот у вас там старуха в поезде говорит, что нужно опасаться лысых и усатых, потому что они распространяют волну. А можно ли её нейтрализовать какой-нибудь ответной волной?"
И он бы что-нибудь бы мне да ответил. Но я попала в тот район Москвы, когда в нём невозможно было уже встретить Юрия Коваля. И подворотня его дома была добросовестно забрана очень надёжной решёткой. Прошёл значительный кусок времени, и очень возможно, что лысые и усатые потеряли свою силу, и теперь на людей действуют совсем другие опасные волны.
Но зато я купила в разделе "букинистика" книгу, похожую на подлинный день у Красных ворот очень далёкого года. В недрах которого ещё плавали настоящие, глубоководные, мудрые рыбы. С которыми очень хотелось найти общий язык. Или общее молчание.
Комментариев нет:
Отправить комментарий