Читка Бунина

   И снова позвала меня подруга Света смотреть, как дочь её Аннушка будет, в числе прочих студентов театрального института, представлять ещё одну дипломную работу. Теперь уже по Бунину. Только не пьеса, а читка. Так было сказано.

   После "Зойкиной квартиры", просмотренной в феврале, я была согласна и на читку. Я поняла это слово буквально. Я вспомнила, как меня однажды пригласили на читку пьесы очень талантливого современного автора. Пригласили очень таинственным голосом. Мол, это действо для избранных, пускают далеко не всех. Это такая часть театральной кухни, которая предшествует репетициям.

   Мы чуть ли не с паролями и отзывами просочились в условленный зрительный зал, затаили дыхание в полумраке. Читка поразила меня настолько, что я даже не запомнила название пьесы. Потому что она оказалась именно читкой. Актёры кружком сидели на стульях и будничными, невыразительными голосами по очереди читали с листа свои реплики. Отработанные листы бросали на пол. Поэтому было хорошо видно, много ли ещё листов осталось, и скоро ли читка закончится.

   "Ладно, - думала я, шагая холодным мартовским проспектом в уже знакомый дом культуры "Энергия". - Если будет читка Бунина, я, во всяком случае, послушаю Бунина. Не скажу, что самый любимый мой писатель, но его проза всегда капает в душу какой-то тёмной ртутью - одновременно порция серебра и яда. И Нобелевскую премию Бунин получил справедливо - в те времена, когда она действительно была премией и событием.

   Возле лавочек у входа в "Энергию" парами, тройками и одиночками стояли и курили люди, преимущественно женщины. Наверное, это были мамы актёров. Как и полагается перед премьерой, они волновались. В фойе всё так же висели по стенам прекрасные детские рисунки с совами и рысями. Но теперь я ещё заметила стенд "Наши отличники". Судя по количеству фотографий, отличниками были примерно все студенты театрального института. Но после спектакля "Зойкина квартира" я этому не удивилась.

   И всё-таки странным казалось: как будет Бунин в этом зале. С такими совсем не бунинскими фресками вокруг люстры - чтобы их сфотографировать, пришлось настолько загнуть шею в противоположном направлении, что она потом с трудом вернулась в прежнее положение. А ведь пришло как раз время смотреть на сцену.

   И Бунин был! А все отличники с доски Почёта - подлинные. За это ручаюсь. Два последующих часа моей жизни пролетели незаметно. Да, это была, пожалуй, читка. Без костюмов (все в чёрно-белом), без декораций, с минимальным реквизитом (газеты, чемодан, немного скамеек). Но читали-то они не с листа, а из глубины своих ещё не дипломированных, но полностью актёрских душ.

   Это был Бунин - тёмный, тягучий, местами раздражающий и от этого ещё более убедительный Бунин. И люди, которым от роду двадцать лет, говорили за него так, как будто им сорок, или шестьдесят, или полных сто двенадцать. Наверное, этому не учат. Это что-то внутри неизвестное говорит: "Стой! Не ходи туда. Там одно только мучительное, на всю жизнь."

   Но ты не слушаешь, и всё равно идёшь.