Было время, когда смышлёные городские дети учились читать по вывескам: "Гастроном", "Аптека", "Мясо", "Ткани"... А за "Парикмахерскую" с "Моссельпромом" и мороженым поощрить не грех. Хороший способ, наглядный. Но с вывесками современными не всё так просто. Некоторые из них идут сразу в комплекте с ранним развитием. А на месте иных уж лучше бы висел старый добрый "Абырвалг".
"Молошная", "Булошная", "Рюмошная", "Закусошная"... И вот уже повеяло старомосковским произношением, напрочь забытым наречием. Смешно повеяло, нелепо, но ведь хочется! Так хочется атмосферы навсегда потерянного города - торгового, румяного, щедрого, чайно-пирогово-бараночного.
...В сумерках вышли мы искать Лубянский проезд, дом 3/6, строение 4. Мой очередной пункт, куда влекло. Дом, где, как сказано, "жил, работал и застрелился поэт Владимир Маяковский". Вот куда нужно было мне на этот раз, и мы вышли в сумерках. И шли в темноте, и в двух шагах от светлых, людных и весёлых улиц, от разноцветных бульваров провалились в мрачный и пустой Милютинский переулок. Освещённый настолько скупо, что как-то даже захотелось прибавить шагу, пока не вылезла из ближайшего подвала банда "Чёрная кошка" или её последователи. В пяти, повторяю, в пяти минутах ходьбы от самого главного и людного - такой картофельный провал времени.
И вдруг! Тускло блеснула стеклянная дверь закрытого в этот далеко ещё не поздний час заведения. Повеяло теплом: "Расчёсошная".
Не хочу представлять, что там происходит в рабочие часы и дни. Хочу представлять домик в глубине сиреневого сада, уютную бабушку в окне, или барышню. И баранки, баранки. И наречие - мягкое, забытое давным-давно.
И вот уже впереди замелькали огни очень большого города, и мы вырвались в искомый проезд. Но подворотня, ведущая к строению 4, куда входил когда-то он в широких штанах, бормоча на ходу стихи, оказалась закрыта металлическими воротами. И за ними тоже проглядывало страшноватое, как будто там, в глубине, всё длится и никак не закончится 1930 год. И тьма, и здесь когда-то произошло немыслимое событие. И родные мне люди терпеливо и деликатно ждали, пока я тут зачем-то настоюсь, глядя в матовое ночное небо. В котором смешалось вечное и молошное. И даже аптечно-гастрономное - для тех, кто ещё только учится разбирать слова.
Комментариев нет:
Отправить комментарий