Где надо, там и дверь

   Пока соберёшься, пока нальёшь себе кофейку в кружку побольше и сядешь, наконец, пересматривать "Служебный роман", погода на улице сделается точь-в-точь как в фильме. Не то чтобы плохая, нет, ведь плохой погоды не бывает, а так... "Что ты, осень, наделала с нами..." И потом ещё: "По пустынной и голой аллее, шелестя облетевшей листвой, отчего ты, себя не жалея..."

   Вон и ветер как раз колюч, и снежинки сверху летят, хоть и первые, но знающие своё дело. Профессиональные летят снежинки на покрытые головы жалеющих себя. В это время жалеют себя даже подростки, и круглые пушистые помпоны их вязаных шапок устремлены в небо как антенны. Кроссовки у подростков белы, штаны спортивны, а длинное пальто непременно цвета беж. И шапки устремлены. Такова осень.

   Мода новая, а фильм старый. Вот чего я там не видела? "Где у вас дверь?" "Где надо, там и дверь!"

   Значит, не видела, если смотрю опять: как Бубликов умер, а потом не умер; как не задвигается обратно активная Шура; как секретарша Вера тянет в даль светлую ногу в новом сапоге, а если не вяжет и не читает чужие письма, то закуривает личную драму, не отрываясь от служебного телефона. И кто здесь после этого, спрашивается, "наша мымра"?

   Но больше всего мне нравится, и я снова и снова заглядываю в дверь, которая там, где надо, я верю, когда старший статистик Новосельцев цитирует наизусть сначала Грибоедова, а потом и Пастернака. Да-да, Пастернака, о котором в те годы мог не знать сам министр лёгкой промышленности и уж точно не ведал министр промышленности тяжёлой. И кто здесь после этого, спрашивается, "недотёпа"?

   И никакая настоящая осень не может наступить в мире, пока я не услышу в очередной раз "Облетают последние маки, журавли улетают трубя, и природа в болезненном мраке не похожа сама на себя..." Ведь Заболоцкий - это тоже дверь. Которая там, где надо.