И мумия в центре

   В книге о восьми московских высотках прочитали мы, как не был построен на месте взорванного храма Христа Спасителя грандиозный и ужасный Дворец Советов, с семидесятиметровой статуей Ленина наверху. Даже на картинке, во много раз уменьшенное, сооружение смотрится устрашающе. Хорошо, что Москва не увидела в реальности этого монстра. Она и без того видала всякое.

   Один только перст-указатель в светлое будущее планировался у Ильича длиной в шесть метров, и почему-то именно этот факт поразил Игоряна до глубины души. Он максимально выкручивал рулетку, но палец не укладывался, палец превосходил, палец оказался длиннее  - примерно с двухэтажный дом. "А если бы он отломился?"  - спрашивал взволнованный Игорян. На это я ответила, что все статуи Ленина делались чрезвычайно крепкими, монолитными, как будто вырублены топором. С тысячелетним запасом прочности. Даже если захочет развалиться на части, не дадут. Как не дали умереть без малого сто лет назад.

   Мавзолей заинтересовал Игоряна не меньше шестиметрового пальца. Мумия? Настоящая? Давай посмотрим настоящую мумию!

   И поехали мы на Красную площадь. Моментально вспомнилось из детства: скользкая под сандалиями брусчатка, перезвон курантов, строгость и торжественность Главного Места, и ходить здесь можно только чинно. Чёткая и красивая, как балет, смена почётного караула - её смотрели как представление. И один солдат шлёпнул так по луже длинной и совершенно прямой ногой, что брызги полетели прямо на моё новое платье. А он и глазом не моргнул, замер, очень стойкий, возле глухой, таинственной двери, за которой лежал вечно живой, как нам говорили, и немножко этим пугающий Ильич. Я тоже была тогда вечно живой, и родители, и многие, но как-то по-другому вечно. И эта разница чувствовалась.

   Может быть, я так никогда и не побывала за этой дверью, если бы не Игорян.

   Оказалось, что Ленина показывают нынче совершенно бесплатно. Но всё равно приходится платить - неловкостью и стеснением, когда люди в форме, убедившись, что в твоей сумочке нет ни ножа, ни пузырька с серной кислотой, направляют привычно и бесстрастно: сюда, потом налево, по ступенькам вниз...

   Темно, неуютно, холодно. Полностью камень. Очень чисто. Очень следят.

   И в самом сердце этого камня на возвышении, под стеклом, лежала ярко освещённая, беспомощная перед чужими любопытными взорами небольшая восковая кукла, очень сильно похожая на все свои изображения. Но следят очень, поэтому нет времени постоять и подумать: почему? и как такое возможно? и если так выглядит вечная жизнь, то лучше не надо. Пожалуйста, не надо.

   Игорян разочарован. И это всё? Он-то желал бы зловещего оскала, тысячелетних бинтов, проклятия фараона, страшной тайны. В крайнем случае, шестиметрового пальца. А здесь - всё на виду. Настолько, что даже немного стыдно. Непонятно, перед кем. И непонятно, за что.