С особым нетерпением ждали, конечно, весну зелёную, одуванчиковую. Мягко теневую на этой стороне дома и яростно солнечную на той. Не юного апреля, а слегка уже заматеревшего мая, который сам молодецки ходит без куртки и нам велит. Такого мая, чтоб летать над прогретой травяной и песочной землёй нашего двора. У нас и качели имелись. Не такие крылатые, как пел Электроник в телевизоре, а крепкие, основательные и грозные, как стратегическое оружие. А уж как скрипели!
Сейчас, при случайном воспоминании о тех амплитудах и точках экстремума, меня прошибает холодный пот и запоздалое счастье, что я уцелела. Но тогда... Дети ведь вечны, и лёгкие их тела несокрушимы.
Стояли качели ровно напротив моего подъезда. И, выбегая во двор, я уже со своего третьего этажа видела, что там творится. Неужели не занято? Крупная, неслыханная удача. Второй этаж - не занято. Мрачный первый, после которого особенно остро чувствуется тепло дня и запах летнего ветра... Ровно полминуты на всё про всё. Но к качелям уже успел кто-то подкрасться и крепко на них воссел. Хорошо, если кто-то из своих. А если могучий престарелый восьмиклассник и его компания? Или боевая, активная лидерша двора? Эти будут качаться три года, и надежды нет.
Но иногда случались и проблески. И мы, мелкие честные девочки, качались по очереди без обид, доводя скрип до самой пронзительной ноты, мечтая о недостижимом, легендарном "солнышке". Как хорошо, что никому из нас не удалось приблизиться к нему хотя бы наполовину - запоздало думаю я теперь.
Социализировали качели неплохо. И всё же я гораздо больше предпочитала в своей жизни качели другие - не в нашем дворе, а в бабушкином; каждые летние каникулы. Они были в полном моём распоряжении, сделаны дедом с мыслью о детях, а рядом - клумбы с ландышами и маргаритками. И карман платья доверху наполнен карамелью "Дубок".
Я и сейчас думаю, что примерно так должно выглядеть настоящее счастье. Вечный июнь, светлый сиреневый вечер, и взлетать всё выше, почти не напрягая свои птичьи мускулы. Выхватывать взглядом сквозь распахнутое окно маленький телевизор в глубине комнаты. А в телевизоре программа "Время", а во "Времени" новости спорта. А в новостях футбол. А в футболе гол. А ещё почему-то в то время любили показывать, как по земле катается, корчась от боли, обхватив свою толстую сильную ногу, один из игроков. А другому из игроков судья показывает за это жёлтую или красную - отсюда не видно, да и телевизор чёрно-белый - карточку.
Но вот я качаюсь ниже, ещё ниже. Толкаю ногой землю, на которой одинаково растут: я, ландыши, незрелые яблоки, кошки и все грибы. Ем очередной "Дубок" и точно знаю, что приехали мы только позавчера и, значит, долго, ещё очень долго не уедем отсюда...
Детям всё равно какие, лишь бы качели. Древняя память о тех временах, когда ты заплакал, а весь дом, весь мир создан для того, чтобы укротить этот плач, заговорить боль и гнев. Кто-нибудь да обязательно прибежит: кач-кач, не плачь. Старается понять, что не так, и пробует исправить. Поэтому детям и потом хочется выше, выше, до самого "солнышка". Поэтому им и качели. А взрослые всё уже поняли и про мир, и про свой в этом мире плач. Да и вестибулярный что-то совсем ослаб, и зубы надо держать подальше от карамели. И телевизор мы гордо не смотрим уже примерно пятнадцать лет.
Комментариев нет:
Отправить комментарий