Короткие дни

   Дни стоят длинные, а на самом деле очень короткие. Уже завтра или послезавтра зелёный древесный пух превратится в перья, и улетит от нас что-то нежное, трепетное, трогательное. Улетит навсегда, потому что через год здесь будет уже другой пух и совершенно другие перья.

  Кратчайшее время, долгие расстояния. И только один Пушкин, один, как всегда, сумел упаковать в четырнадцать строк целиком это ветреное, сумбурное, рвущее и рвущееся нетерпеливо из рук время года. От мартовского "гонимы вешними лучами" до позднего майского "соловей уж пел в безмолвии ночей".

  Переступить брезгливо через городской март, заблудиться в метели и солнце апреля, стоять и не верить, что вот уже и май, вот и пух, и совершенно невыносимы две оставшиеся до лета учебные недели. И взрослым хочется ещё немного помечтать у нетронутого этого пирога, попредвкушать, как с первого июня ровно они начнут бегать в парке с аудиокнигой в ушах, бросят соцсети, а сон не позже одиннадцати вечера обретут... Это всё будет, будет бесконечно длинным летом. А пока на календаре - короткий пух. Можно никуда не торопиться и замечать.

   Вот у берёзы грубо отпилена ветка, и тяжело, редко, как последняя кровь, капает на дорожку берёзовый сок. Накапала целая лужа, и голубь пьёт из неё, пьёт, пьёт. И не зовёт стаю. Вид особого городского варварства, весенняя антиутопия - если не спилить совсем, то грубо, топорно обрезать ветки; обкорнать, изуродовать, бросить прямо так. Это похоже на форму психического отклонения, навязчивую идею. И ночью не уснуть, ночью зуд и беспокойство от мысли, что где-то в городе ещё остались живые, нетронутые деревья. Спиленные люди, они и думать могут только о спиленном.

  А нам стоять под скупым берёзовым дождём. Теперь мы нечасто ходим так с Игоряном. Третий класс. Он гуляет с друзьями. Он убегает из дома с телефоном в кармане. Это хорошо и правильно. Но если случается выйти вместе, он ещё рассказывает о своих чудесных, многослойных, не затерянных мирах. Рассказывает подробно и обстоятельно. Короткое время зелёного пуха, который вот-вот станет перьями...

   Рассказывает, что там, вверху, плывёт Великая Черепаха, которая питается облаками и раз примерно в десять лет сбрасывает панцирь, и его осколки разлетаются по свету. Повезло тому, кто найдёт этот редкий артефакт.

   И болтались у нас над головой клубы несъеденных облаков, будто стадо без пастуха. Ведь как раз десять лет прошло, и значит, черепаха там сейчас беззащитна. Как все беззащитны. Как всё беззащитно.