Пасмур

   Хорошее, точное слово придумал (вернее, услышал) однажды писатель Юрий Коваль - пасмур. Впервые он употребил его в разговоре с рыжим котом из рассказа "Солнечное пятно". Каждый день котяро ложился в кусок солнца на полу и думал, что это норма жизни, как и ночная его охота. "Просыпаясь иногда ночью, я слышал в палисаднике треск сирени, мягкие тёмные прыжки, кошачьи вздохи."

Но вот однажды пошёл дождь. Может быть, даже наступила осень.

"Однажды он не нашёл на полу солнечного пятна. Весьма недовольно поглядел на меня.
- Помилуйте, батенька, - сказал я. - Дождь на дворе. Пасмур. Откуда же взяться солнечному пятну? Переждём, лезьте на печку.

 Кот вслушивался в мои слова, но не желал понять и постукивал когтями в пол, требуя пятна.

- Не могу, - разводил я руками. - Не в силах... Пасмур!

 Неожиданное слово подействовало. Кот перестал метаться в поисках пятна, глянул мне в глаза.
"И у вас пасмур? - задумался он. - Нехорошо". Изумруд и лазурь потускнели в его глазах. Не прощаясь, кот вышел."

   За одно это слово - спасибо писателю Юрию Ковалю! Только не знал он, не мог знать, как будет метаться потом человечество и стучать когтями, требуя солнечного пятна, в котором бы развалиться беззаботно и дремать после охоты. Закрыть глаза, и всё равно быть в центре событий. Но что же делать, если наступил пасмур? Если пасмур прямо с утра. Настолько пасмур, что если бы сейчас предложили мне на печку, я бы не задумывалась и тут же залезла, подвинув жбан с квашнёй, пучки целебных трав. Потеснив Емелю и бабу Ягу. А там переждём.

   Скрыться на печке, как переехать в другое пространство. Она и создавала всегда вокруг себя другой мир. Даже летом, в сырые дни, которые в деревне всегда звучат отчётливее и пробирают сильнее. Вот тут самое время затопить. Не по-зимнему основательно, с топотом в сенях, падением кочерги и поспешным захлопыванием входной двери, обитой и тяжёлой, а слегка, в несколько поленьев. Для другого воздуха в доме. Для души.

   И всех сразу притянет. Хоть ладошками, но прижаться к родному, облицованному кафельной плиткой боку. Притянет поговорить. А чтобы зря тепло не пропадало, пристроить томиться кастрюлю с рисовой кашей. И выйдет такое, что описать можно, но зачем тратить слова и время? И попросить вторую добавку, пока не поздно.

   И всё это печка. Тепло и хлеб. А уж в дни настоящего, большого пасмура она бы и не такое могла с нами сделать. В дни наибольшего расстояния до  мало-мальски солнечного пятна.