Начали с "Дела"

   В театре я не была со времён прошлой жизни. Той ещё, довирусной. С тех пор, как сдала мартовские билеты, больше и не приближалась.
   А в сентябре проснулась генетическая память; в самой глубине шкафа, во втором ряду коробок, воспрянули и потребовали выхода в свет верные чёрные туфли. Новый сезон не отменяется и не переносится!
   Хорошо, что моя студенческая подруга, с которой ходим по театрам уже много лет, занимает активную жизненную позицию и знает, по долгу службы, про все культурные события в городе и в области. Благодаря ей я знаю теперь, что в Тогучинском районе у нас есть колхоз имени Пушкина, а в колхозе - бюст. Вот так-то. А самый странный памятник Пушкину у нас - в городе Барабинске, на соответствующей улице. Два метра камня - в основном нос и бакенбарды. Но так ведь он на то и вездесущ.
   Узнала заранее моя давняя и верная подруга и о премьере. Звонит: "Рискнём?" Рискнём! А что дают?
Оказалось, дают "Дело". По Сухово-Кобылину.
   Всегда было интересно - по какому принципу режиссёры выбирают материал для своих постановок. Но я уже смотрела этого режиссёра "Историю города Глупова" и "Анекдоты Довлатова" - два раза. Поэтому Сухово-Кобылину доверилась без колебаний.
   И мы рискнули. Я по такому случаю выбросила свою старую одноразовую маску, которая верой и правдой прослужила мне без малого месяц, взяла новую, неношеную. Не пойдёшь ведь в театр как попало.
   Ощущения большого перерыва не было. Наверное, потому, что мы все  в последнее время живём в бесконечной, многоактной и безантрактной, пьесе Кафки. Получился такой театр в театре. Как мы говорили в детстве, "телевизор в телевизоре". Зеркальный коридор, в который страшно долго всматриваться. Но и любопытно, что там за суженый блуждает такой?
   Поэтому и началось всё не с вешалки, а задолго до неё. И температура, которую я не меряю почти никогда в жизни, оказалась у меня в области запястья полностью хорошей. И молодой человек в маске, наливающий мне в бокал сухое белое вино, поздравил с премьерой.
   Мы пили вино и ели шоколад в этом странном мире спокойных и культурных людей. Неужели так ещё бывает? Много людей, и все в театре.
   Но полгода сплошного Кафки всё же даром не прошли. Кто и когда раньше обращал внимание на покашливание то там, то здесь в тишине огромного внимающего зала? Да никто не обращал. А теперь? А если прямо за твоей спиной? И ты, придя домой, первым делом пользуешь себя морской водой да мирамистином, как будто не в храме искусства побывала, а в лепрозории.
   Но это всё уже потом. А сначала - премьера. "Дело", по пьесе Сухово-Кобылина "Свадьба Кречинского". И тема-то настолько вечная - человек и чиновник - что сначала охватывает полная безнадёжность, которой ни бывает ни с книгами, ни с кино - до мурашек в пальцах, холодных щёк и частого сердца. Безнадёжность сплошная, как докторская колбаса внутри, потому что так, как нам только что показали, было и будет всегда. Ничего не изменится. Но в этой безнадёжности есть и величественность, ведь режиссёры, оказывается, не выбирают материал, а ставят памятники времени. Ставят бюсты и носы - и странные, и в колхозе имени.
   Концентрированная, полгода копившаяся в актёрах неистовая творческая энергия улетала в зрительный зал, и далее в космос. Возможно, её хватило для образования какой-нибудь не очень маленькой планеты. Она-то и взошла в тот вечер в небо наравне с луной. Такой же спутник, и точно такая же полная..