Голова

   Сборник сказок народов Сибири, случайно встреченный и моментально купленный в букинисте, пришёлся удивительно ко двору. Пройти мимо северных сказок невозможно. Люблю их с детства. Этот стиль, этот лаконизм, этот юмор без улыбки на лице. Простая жизнь, в которой много белого и безмолвного, но нет бессмысленного и чрезмерного. Еду едят, одежду носят, на моржовом клыке режут выдающиеся произведения искусства.
   Так и приняла я "Детей зверей Манны" как родных. Новосибирское книжное издательство, эх... Оно выпускало не столь, конечно, яркие, как в Москве, но какие-то удивительно ладные, уютные и добротные книги. В каждой из них чувствовался неторопливый и основательный, настоящий труд. Как будто художник Хаим Авраамович Аврутис, занесённый в наш город наверняка не самыми попутными ветрами, посвятил не одну долгую зиму созданию этих медведей, этих воронов с лицами и девушек со смоляными косами.
   Мело, мело по всей земле, а он создавал: долганские сказки, нганасанские сказки, а также сказки тофаларские и селькупские. Сибирь большая, а народы в ней - малые.
   Очень приятно хранить у себя такие книги. Читать и давать читать детям.

 - Сейчас я расскажу тебе сказку! - объявил Игорян однажды утром, когда до выхода в школу оставалось 15 минут, и делать было совершенно нечего. - Называется "Голова".
   Малые народы были в своём репертуаре.
"Пошла как-то ранним утром старуха корову доить и старика зовёт:
 - Иди скорей. На жёлтых рогах нашей коровы перепел ночевал. И сейчас ещё сидит.
Старик схватил кол, хотел перепела прогнать, да промахнулся.
На другое утро собралась старуха корову доить, опять старику кричит:
 - Снова на рогах нашей коровы перепел ночевал!
Старик кол в руки - и на двор. Метил в перепела - промахнулся.И на третье утро старуха его позвала:
 - Иди сюда, старый, прогони перепела!
Кол под рукой был. Хватил им старик корову по лбу и убил, а перепел улетел".
   Не знаю, страх это или смех. Но рассказано так, как мы уже не сумеем. Мы накопили слишком много ненужных слов и вещей.
    С великого горя старик заперся в юрте и открыть старухе дверь отказался. Старуха рассердилась и говорит: "Пусть голова моя идёт туда, куда ноги поведут."
   По силе драматизма и жизненной простоте северным сказкам нет равных. Что делать, если тебе не открывают? Конечно, идти дальше. Не только ногами, но и головой. Так рано или поздно придёшь в таинственное жилище.
"Заглянула в юрту - чего там только нет! И мясо, и масло. Вот где хорошо-то! Наелась лосыта и сидит, отдыхает.
Вдруг на улице зашумело что-то, деревья затрещали. Старуха в уголок спряталась. Отворилась дверь в юрте, и голова вкатилась. Остановиться ещё не успела, а уже командует:
 - Треножник мой, поставься!
Треножник сам собой на очаг стал.
 - Котёл мой, поставься!
И котёл поставился.
 - Вода моя, налейся!
Откуда-то вода в котле появилась.
 - Мясо моё, спустись!
Мясо само в котёл шлёпнулось.
 - Теперь варись! - велит голова."
   И как только голова после еды вошла в бурдюк из конской кожи и уснула, старуха принялась лупить её палкой и требовать заветное слово. И голова безропотно подчинилась.
Дома старуха открыла дверь, оживила своего старика, который как закрылся, так и с концами.
"Всё, значит, правильно. Старуха тогда велит:
 - Треножник и котёл, становитесь на огонь! Варись, мясо!
Наелись старик со старухой досыта, спать легли.
Утром она опять тем же манером приказывает, а ни треножник, ни котёл не появляются. Что такое? Старик из юрты вышел, а там их белая корова стоит, ждёт, когда её доить будут.
Стали старик со старухой жить по-прежнему. Корову доили, молоко пили, сырчик кушали".
   Хоть сто лет ещё пройдёт, хоть тысяча, а голове всегда в этом мире достаётся. Особенно той, которая знает слово. Слово можно из неё выбить, забрать, а потом молоко пить да сырчик кушать.
   Но почему голова так безропотно сдалась? Что ей стоило приказать: старуха, опомнись! ты в моём доме, если что.
   Не приказала. Всё, значит, правильно?
Да разве найти ответ таким малым народам в такой громадной Сибири?