Я ем и всё помню

   Я ем и всё помню. Как висел в руках горячий, только со сковороды, блин - будто круглое бельё на прищепках. Я любила не очень поджаристые, просила бледных, но даже у таких по краям всегда образовывался тонкий хрустящий ободок. Хрупкий, как иней.
   Даже из самых бледных получались весьма достойные блинные лица. А сейчас почему-то дети не проедают в блинах глаза, нос и рот.
   Но хрустящие ободки остались. Бледные и поджаристые, с леопардовой пятнистой изнанкой, всё так же ложатся на тарелку тяжёлой нежной стопкой, откуда расходятся по людям: треугольниками или свёрнутыми в рулон маленькими съедобными ковриками.
   Так было и будет. И есть.
Есть блины.
   Однажды мы гуляли с двухлетним Игоряном и услышали из школьного двора весёлые звуки. Зашли посмотреть и увидели Масленицу. Увидели хоровод из многих детей, платки и сарафаны, картузы и яркие рубашки. И чучело, которое очень хочется сжечь, да нельзя по технике пожарной безопасности.
   Игорян смотрел как заворожённый, особенно на чучело. А я думала... Нет, я не думала: когда-нибудь, лет через сто, и мой сын придёт в эту школу, и он... Жизненный опыт шептал, что я не успею даже оглянуться.
   И вот я не успела оглянуться, и мой сын в той школе скоро закончит второй класс. Но всё так же доносятся в масленичную пятницу со старого школьного двора весёлые звуки. И прохожие удивлённо оглядываются, а потом, быть может, вспоминают: Масленица! И начинают перебирать в уме, что сегодня нужно будет срочно купить - молока, муки? Может быть, вспоминают тёплые блинные лица.
   Опять на школьном дворе картузы и рубашки, смешные скоморошьи колпаки, платки и сарафаны. Это не заезжие аниматоры, а родные активные старшеклассники. Когда мы однажды зашли сюда с двухлетним Игоряном, они были в третьем или в четвёртом, а теперь уже сами командуют хороводом и перетягиванием каната. Вот промелькнула, тоже в платке и сарафане, с чучелом на плече, учительница параллельного второго "В". А чучело - просто загляденье, и хорошо, что его не позволяет сжечь техника пожарной безопасности.
   А потом - мальчики двигают парты, девочки стулья - пить в классе чай с блинами. Вместе с учительницей. Как это здорово, когда учителя живые! А я-то в детстве думала, что они не едят, не пьют, не спят, не знают иной одежды, кроме строгих тёмных платьев. И уж конечно не носят чучело на плече, не пекут на испытанных бабушкиных сковородках блины с хрустящей кромкой, не макают их в черносмородиновое варенье и сгущённое молоко.
А кстати...
 - Игорян, ты как ешь блины - треугольником их сворачиваешь или трубочкой?
 - Я их вообще не сворачиваю, - ответил Игорян. - Просто беру и ем.
И почему-то не делают они больше блинные лица, как мы когда-то.