Смотреть на эти шарики в стекле (если не сказать хрустале), под этим солнцем, в этот день было очень радостно и очень приятно. И один из сидящих за столом гостей золочёной чайной ложкой из набора, подаренного моим родителям в день свадьбы, спокойно эти шарики зачерпывал и ел - с видимым удовольствием проглатывал их вместе с солнцем.
Это было чудесно. Настолько, что я тоже зачерпнула ложкой один хорошенький оранжевый шарик...
Фу! Гадость! Взрослые в очередной раз не оправдали надежд (если не сказать обманули). Спасибо, я больше не претендую на вашу малую, круглую, неизвестно где добытую и очень противную еду.
Таковы правила.
Где, в какой момент совершается в нашей жизни таинственный переход от икорной ненависти к икорной - не любви даже, страсти? С полностью потерянной волей, когда всё понимаешь головой, но контроль над чувствами потерян: бутерброд, ещё бутерброд.
Великий мастер намазал изящно нарезанный хлеб свежим сливочным маслом. Ровно и вдумчиво - как бетоном залил. А ещё сверху уложил икринка к икринке, без единого просвета, финальный роскошный слой. И никогда, никогда не оставим мы икру в покое, как советовал за обедом профессор Преображенский доктору Ивану Арнольдовичу.
Наверное, именно так и взрослеют. И правила икры просты. Сейчас является она к столу не солнечными днями, а зимними, как правило, вечерами. Является нечасто, мудро - чтобы не угасла любовь. Чтобы не перекормить, не пресытить, а красиво уйти на полуслове.
Милая наша, дорогая наша икра!
И когда наступает конец икры, как неизбежный конец всех на свете праздников, остаётся ведь балконная дверь, и тюль, и стол в конце-концов. И маленькое пока, но всё же солнце, которое ищет и всегда находит, в чём бы ещё ему отразиться.
Как красиво она у вас появилась, Ирина! А у нас чёрная, банками, ешь, очень полезно. Да мне и нравилось, так же как суп или салат. А потом она исчезла совсем и навсегда. Тогда и появилась красная к празднику, про которую говорили - ну это не то. А мне и красная нравится. Редко. Но уже не потому что не хочется. И щучья, и сазанья. Но по той, чёрной, с маслом и зелёным луком, я скучаю, совсем давнишнее детство, и бабушка, которая и покупала чёрную икру.
ОтветитьУдалитьКатя, я про чёрную много раз слышала от людей, выросших на юге, или тех, у кого там была бабушка - про метровых азовских осетров и трёхлитровые банки с икрой на балконе. Сейчас-то, мне кажется, в Азовском море вообще никто не живёт. А в наших краях больше встречается красная. Одно и самых сильных моих икорных воспоминаний не очень давнего времени: привезли в подарок с озера Байкал нескольких омулей, и в каждом оказалась куча икры - она тоже красная и довольно мелкая, но очень вкусная. Это были рыбы с сюрпризом.
УдалитьДа, мы же в Астрахани, папа до моего рождения работал в отделе оформителей на Икорно-балычном заводе. Трёхлитровых банок у нас не было, а литровые были, да. Много пустых баночек с разрисованными осетрами крышками всё детство стояли заполненные какими-то папиными кнопками, скрепками, перьями. Коробка из-под икры до сих пор приспособлена под фотографии. И на Азовское море возили в четыре года, правда с икрой я там никак не пересекалась (или как обычно, не помню), а вот впечатлений много сохранилось. К фронтовым друзьям бабушки и деда летали в гости. Осетров знаю, и метровых, а омулей никогда не видела и озеро Байкал тоже. Как много у нас всего! Было! И пусть будет! Такие просторы и земли большие, необъятные.
УдалитьИкорно-балычный завод... Звучит как песня. А на Байкале я тоже до сих пор не была, хоть до него, по меркам Сибири, рукой подать - какие-то жалкие две с половиной тысячи километров. Немножко ближе, чем до Москвы. Но при этом почему-то кажется, что Москва близко, а Байкал далеко.
УдалитьА я на Каспийском море ни разу, хотя если смотреть на карту, то мы прям на берегу живём.
Удалить