Правда, в моём детстве ассортимент был пошире. "Филиппок" - это уж непременно; адаптированная для детей история Михайлы Ломоносова. Трудная и страстная дорога к знаниям - один из значимых русских архетипов. Потом поучительнейшая "Косточка": мать сочла перед обедом сливы и увидела, что одной не хватает. Ужасная история про льва и собачку. Про двух товарищей и медведя - как один влез на дерево, а второй притворился мёртвым... Такое не забывается.
Но время просеивает сквозь своё беспристрастное сито всех, даже самых великих. Оставляя лишь то, что может и должно остаться. Унесло ветром из школьной программы "Косточку", унесло "Льва и собачку". А "Прыжок" остался. Как сто лет назад, так и теперь. И как сто лет назад рисуют художники - кто лучше, кто хуже, а кто совсем плохо, как в учебнике - но обязательно мальчика в матросском костюмчике, стоящего на зыбкой перекладине, и ветер треплет его воротник.
И если спросить жителя нашей страны любого возраста, он тут же перескажет драматичный сюжет. Даже тот перескажет, кто, научившись однажды кое-как читать, никаких книжек в руки отродясь не брал. Перескажет своими немногими словами, как мальчик в азартной погоне за обезьяной, укравшей его шляпу, забрался на рею, как закачался на смертельной высоте, и его отец-капитан крикнул, грозя ружьём: "Прыгай в воду, а то застрелю!" И как мальчик прыгнул.
Рассказ до боли классический. Для всех и на все времена. Я в детстве всё за мальчика переживала: и до, и после прыжка. И только повзрослев, заметила как следует его отца. Вот он выходит на палубу, а там на высоте пятиэтажного дома качается на тонкой перекладине его сын. И нужно отшвырнуть от себя панику и растерянность, и принять верное молниеносное решение.
Палубным пассажиром может стать любой, матросом - не каждый, а уж капитаном (и жизнь подтверждает это на каждом шагу) редкие единицы.
В детстве мне казалось, что отец мальчика плачет в конце рассказа потому, что ему стало неловко за то, что он был вынужден так жестоко обойтись со своим сыном: ружьём грозил, обещал застрелить. Ведь всё закончилось хорошо, чего теперь плакать?
Но Лев Толстой писал свой рассказ в расчёте на вечность, и его можно перечитывать потом - с детьми, внуками и праправнуками. Он никуда не денется из программы, не волнуйтесь. Перечитывать и удивляться толковым для школьного учебника вопросам к тексту, из которых вполне может получиться разговор. Видно ли по поведению мальчика, что он сын капитана? А ты подумай.
И вдруг оказывается, что видно. Оказывается, что мальчик не только за обезьяной гоняться горазд; в серьёзный и страшный момент своей жизни он не стал плакать и кричать: "Я не могу!" или "Спасите!", а выполнил приказ. Всё остальное потом.
И Лев Николаевич Толстой, матёрый такой человечище, ещё хоть сто по сто лет готов повторять: любая настоящая книга есть не только текст, но и прыжок на другую ступень развития. И бывает страшно, бывает даже застрелю, а всё равно надо прыгать, чтобы снова жить и дышать.
И для начала понять хотя бы во втором классе: в том, что с нами случается, виновата уж никак не обезьяна. А ещё через поколение или два придёт остальное: капитан я или больше всё-таки пассажир? и почему капитан плачет, когда всё закончилось так благополучно?
Комментариев нет:
Отправить комментарий