Любимые дни

   Больше всех остальных дней в году я люблю эти - когда и дня-то никакого нет, когда рассвет плавно перетекает в сумерки, а между ними маленький круглый мир, который протопили в оконном льду горячей денежкой. Размером тот мир весь с пятак. Каждый, кто сидел на подоконнике в тёплых носках и с больным горлом, знает.
   Я любила всё это - и круг посреди льда, и подоконник. Я жаждала носков и больного горла. Я любила не похожие на дни дни. Не хотелось, чтобы они начинали прибывать, хотелось вечно возвращаться домой в надёжной и уютной темноте, скрипя по снегу маленькими валенками. Мимо горящих чужих, но тёплых окон, одно из которых непременно будет красное. И родители будут говорить с высоты своих полных тридцати лет, что это просто там такие шторы. Но я-то буду знать точно, что там целый таинственный мир. Столь же красный, как шуба одного старого знакомого Деда Мороза, который каждый год появлялся, ростом с витрину нашего стеклянного магазина, с гуашевыми румяными щеками и толстым носом. Была при нём и Снегурка в короне, и тройка... Красиво ли в целом?
   В детстве совершенно некогда думать о таких вещах. В детстве любой нарисованный холст прячет за собой волшебную дверцу, а малая денежка открывает целый мир. Новый мир, в котором есть и первый в жизни каток, и горела звёздочка одна, и грели батареи и без того шерстяные ноги. И всё прибывала ночь в эти самые любимые мои дни. И летели на витрине, летели на тройке румяные и плоховато, в общем, топорновато изображённые старые знакомые. Но любой сидящий на подоконнике ребёнок с тёплой денежкой выше таких мелочей.