"В ожидании чуда"

   Каких только фильмов не видела я раньше в своей жизни! Не видела в том числе картину 1975 года "В ожидании чуда". Редкий случай: я посмотрела её от начала и до конца; не так, как  обычно смотрю неизвестное кино - перематывая песни главных героев, мысленно подгоняя сцены и диалоги.
   Фильм совсем наивный. Про то, как четырнадцатилетний Саша доказал теорему Ферма. То есть ему казалось, что доказал. Старый учитель математики настаивал: работу надо показать в Академии наук. В Москву, в Москву! А родители: не о том ты, Саша думаешь; у тебя по географии выходит двойка и по ряду других предметов. Но, понимаете, когда человек математик, думать он может только о математике. А когда он музыкант - только о музыке, и так далее.
   В школе я думала о математике очень мало и примерно так: опять этот тоскливый набор цифр, которые мне никак не даются, ненавижу. В сериале про Михайло Ломоносова поражала сцена, в которой блестящий Леонард Эйлер обсуждает со своим коллегой в парике какую-то задачу и говорит про неё: изящная.
   Вот уж слово, совсем не подходящее к двум глупым трубам в бассейне, к поездам, которые никак не могут встретиться в искомой точке, к тройке за итоговую контрольную от гороно, к учительнице, которую не понимаю, хоть лоб разбей...
   А тут вдруг кино, которого никогда не видела. И в нём старый учитель сам купил билет до Москвы, и отправил мальчика с теоремой в портфеле зимой и ночью, без родительского согласия. Михайло Ломоносов нашего времени.
   Отправил из маленького посёлка в Сибири (естественно, откуда же ещё!). Потом, правда, оказалось, что Сибирь, по мнению создателей фильма, расположена в Челябинской области. Но это деталь несущественная. Главное, что посёлок далеко, очень далеко от Москвы.
   Древние, замшелые времена. То ли дело теперь: бери и отправляй свои шедевры электронной почтой - дойдёт гарантированно и за одну секунду.
   Но Сашин старый учитель сначала ведь тоже отправлял почтой, неоднократно. И, не получив никакого ответа, понял: надо ехать.
 - Был бы в работе толк, сразу бы ответили, - говорит Сашин папа, как полено топором рубит.
   А старый учитель не согласен: работа могла затеряться, попасть не в те руки, её могли бросить в корзину не читая - мало ли в стране школьников, доказавших теорему Ферма; сейчас все кому не лень доказывают.
   С тех замшелых времён ничего, ну ничегошеньки не изменилось для таких мальчиков. Их электронное письмо точно так же бросят в корзину не читая. Только сейчас трудно посадить мальчика ночью на поезд без риска сесть самому.
   А в старом фильме Саша и до Москвы доехал, и встретил на своём пути неравнодушных людей, и зашёл беспрепятственно в здание МГУ, и передал работу кому следует, и получил ответ, что работа хороша. И молодой, но уже гениальный профессор математики в два счёта отыскал в ней ошибку.
   Диалог с мелом у доски - совершенная для меня тарабарщина и клинопись. Но он упоителен.
 - Но эта формула верна у вас только для простых n.
 - Для составных n можно взять gn.
 - Да, но в таком случае у вас нарушается взаимная простота f и g, n-то ведь у вас основное.
 - Но её можно легко исправить, если взять y от n в кубе и прибавить z от n. И тогда всё получается.
 - А разве z от n определено у вас для всех n?
   Этот вопрос мальчика и сразил наповал: z-то у него действительно определено не для всех n, и взаимная простота, как ни крути, нарушается. И теорему Ферма он не взял. И, конечно, всё пропало. Больше он никогда-никогда не будет заниматься математикой, и жизнь была напрасна, и вообще... Прочь отсюда, на поезд, в Сибирь, в Челябинскую область! Все равно куда.
   Ничего, пройдёт и это. У всех прошло. И все возвратились к своей математике. И пусть не теорему Ферма, но что-то всё равно доказали.
   Я благодарна этому фильму, который кажется из нашего времени таким сказочно неправдоподобным. Благодарна за то, что не бросила его в корзину не читая, и мои руки оказались теми. За то, что математика - это не набор унылых цифр, а чья-то душа и чьё-то тело, поезд в ночи, надежда и разочарование, и вновь надежда. Это жизнь.
Это жизнь, в которой мы возвращаемся каждый день домой по своей улице.
 - Смотри, вон та машина стоит на ходибильной местности, - говорит Игорян.
И правда: машина стояла прямо на тротуаре.
 - Закономерность нарушена, - сказал Игорян.
   И снова правда: и закономерность нарушена, и гармония. Обычная машина не должна стоять на ходибильной местности, даже если она стоит необычных денег. И люди, которым не писаны обычные законы, всего лишь оказываются вне зоны гармонии. Это не приговор, с этим живут, и даже до глубокой старости, и даже счастливо. А то, что где-то нарушена взаимная простота... Что ж, пусть над этой теоремой ломают голову отъявленные математики.