Первый бобруйский

   Достаточно одного ночного ветра, чтобы сорвать с деревьев последние листья. Чтобы лежали они на новом асфальте двора, похожем после дождя на чёрное зеркало, на большую книгу невидимых человеческих следов. Зонты выворачивает наизнанку, выворачивает людей: лучше бы шёл снег. Но идёт то, что идёт.
   Солнца не было неделю и не будет ещё как минимум две. Многим людям в такую пору не очень. Вечное электричество не очень, за рулём не очень, да и в голове,честно говоря, не очень. А где голова, там и душа - всё бы ей печалиться об этом и о том. Магия поздней осени. Вязаные платья, детские синтепоновые штаны и манишки на шеях, и вдруг снова тёплый день, когда хочется уже чего-то холодного, основательного, прочного.
   Но пока мечется душа, мечется тело от одежды к одежде, мечется ни в чём не повинная голова. И даже рекламные голоса в супермаркете звучат в эту пору не агрессивно (купи! только сегодня! за 999 рублей, третье в подарок!), теперь они журчат, успокаивают, нашёптывают (ты вице-король Индии? очень хорошо, просто замечательно; главное - не волнуйся).
   В эти холодные дни, обволакивают далее голоса, когда света всё меньше, а тьмы всё больше, колоссальное значение приобретают ароматы. И начинают опять про корицу, про её тёплые ноты в кофе и пироге... Как будто мы ещё не начитались интернета, слыхом не слыхивали про уютный плед, чарующий аромат имбиря с ванилью.
   Мы начитались и мы слышали. Зачем же тогда стоять так долго возле полок с печеньем, вафлями и пастилой?
   А затем стоять, чтобы встретить на них первый бобруйский зефир от "Красного пищевика", чтобы забрать с полки последнюю его упаковку.
   Чтобы там, прямо в магазине, рассмеяться, как смеялись до меня другие - те, кто разобрал все упаковки не разного - ванильного и на любой вкус - а именно бобруйского, с чарующими нотами. Чтобы дома забраться под плед с кофе, котом, имбирем и корицей (у кого что есть), в день, когда особенно мало света и много тьмы. Чтобы для начала зачитаться упаковкой: "Нет на свете города диковиннее Бобруйска. Неприметный на первый взгляд, среди детей лейтенанта Шмидта он не зря считался прекрасным, высококультурным местом..."
   А потом уж и сам зефир. Иногда одного зефира достаточно, как одного ночного ветра, чтобы сбросить все осенние печали. Пусть даже они улетят не совсем, останутся лежать в большой книге невидимых человеческих следов - до настоящего снега, которого уже хочется, хочется больше дождя.