Город в костюме зайца

   Выходим из подъезда в несколько минут девятого как первопроходцы. Все ранние следы уже замело, а дворник с широким своим очистительным скребком ещё не явился. Даже в кромешной тьме видно, какой белый и какой пушистый выпал к нам во двор новый снег. Какой лёгкий и большой. Через пять минут и наши следы сотрутся, исчезнут с лица земли. И никто не узнает, куда и зачем вышли мы из дома.
   За две минуты пути можно вспомнить всё, и даже больше. В свете витрин снежинки искрятся особенно драгоценно и остро; напоминают зайца, сделанного во втором классе мамой моей подруги для городской ёлки. Заяц был белоснежный, очень милый, блестел искусственным снегом. Откуда взяла подругина мама в те времена искусственный снег, неизвестно. Может быть, раскатала до последнего предела осколки разбитой ёлочной игрушки пустой молочной бутылкой?.. Факт тот, что заяц блестел и не таял. Ни на какую городскую ёлку он, конечно, не пошёл, был оставлен в классе как высокий образец, как хрупкая недоступная красота. А перед городской ёлкой наша учительница отчиталась, наверное, чем-то обыкновенным и понятным. Грубым и картонным.
   А моей подруге та карма передалась по наследству: она потом тоже делала в начальные классы своих детей игрушки на городскую ёлку, и тоже их не отдавали учителя в чужие, равнодушные, картонные руки. Оставляли себе - для отрады и удовольствия. А дочки у моей подруги нет, только два сына, поэтому и карма зашла в тупик. Но зайца хочется помнить.
   Белые зайцы, блестя своими круглыми морозными боками, прыгают на утренний город пушисто и невесомо. Прячут и путают следы, заметают пути и дороги. Всё утреннее население города - люди, машины, ходящие по улицам медведи - все до единого сейчас в костюме зайца, которого жалко отдавать, самим пригодиться. Для которого не жалко никакого снега - ни свежего, ни прошлогоднего, ни даже искусственного из осколков.