Я фотограф какой?

   Моей дочери не положено спать в час ночи по социальному статусу. А не слышать утром будильник, наоборот, рекомендуется. И потом, когда бодрая и настойчивая телефонная мелодия всё-таки вытянет сопротивляющееся изо всех сил сознание на берег нового дня, вспомнить с облегчением, что первой парой сегодня физ-ра, какое счастье. И спать ещё как минимум час. Моей дочери по социальному статусу положено вести себя неспортивно.
   Мне, по моему социальному статусу, настоятельно рекомендуется ложиться до полуночи, просыпаться легко и радостно, с головой позитивной и деятельной. А пить на ночь кофе крайне не приветствуется. И я не пила, я не любила его никогда. Но сейчас почему-то ужасно хочется - не того благородного и чёрного, из отборных обжаренных зёрен, трижды взошедшего пеной в блестящей турке, лезущего под соседскую дверь всем своим чарующим ароматом.
    Нет, такого я не хочу. Мне надо плебейского и презренного "три в одном"; мне надо тех пакетиков, которые лежат россыпью возле кассы в любом захудалом супермаркете. Вот такого надо мне немедленно, кофейного, если можно так выразиться, напитка. Высыпать в не очень горячий, комфортно разбавленный кипяток, разболтать ложкой. И пусть весь мир подождёт.
 - Ты длинный состав этого продукта читала на упаковке? - спросила моя дочь.
 Не читала и читать не хочу эти малые буквы. Хочу пить три в одном два раза в день.
   Неудивительно, что в час ночи мы сидели ни в одном глазу в комнате Эвелины - она в соответствии со своим социальным статусом, я - напившись дрянного и желанного три в одном. В час ночи нам было весело, мы разбирали коробку с детским литературным творчеством.
   Когда-то прямиком из этой комнаты моя дочь ушла в первый класс. Кажется, что это было вчера, но, кроме цветных витражей на дверном стекле, здесь многое изменилось с тех пор: на полу теперь лежат, просыхая, натянутые на подрамники большие холсты; на кровати - гитара, которую Игоряну строжайше запрещено дёргать за струны, но он всё равно дёргает при всяком удобном случае. На столе - богемная и хаотичная куча всего, английский язык, книга по искусству Древней Руси и перевёрнутое обложкой вверх начатое "Превращение" Франца Кафки. Да, многое с тех пор изменилось и превратилось...
   Но ничего не может сделаться однажды написанному. Детское литературное творчество не горит. Второй класс, третий и четвёртый были мгновенной и непрерывной болдинской осенью.
 - Вот бы сейчас мне так писать! - говорит Эвелина. А я лежу на кровати рядом с гитарой и велю читать всё подряд. Четверостишие на большом листе густо зачёркнуто, но разобрать можно. Вот бы и мне сейчас так; сотню-другую своих текстов я бы легко отдала за одно такое зачёркнутое четверостишие.
                                          Я малину вчера
                                          Целый вечер рвала,
                                          А наутро смотрю -
                                          Убавляется!!!
   Дальше мысль не пошла, потому и зачёркнуто. Но здесь больше никаких слов и не требуется, здесь вполне самодостаточная драма. Попробуйте целый вечер рвать вчера, сами узнаете. Когда обнаружите утром, как убавилось с тремя восклицательными знаками.
   В возрасте начальной школы сменить тему очень легко: не пошла одна, будет другая. Под зачёркнутым четверостишием на одном дыхании, почти без исправлений записан длинный и тоже весьма драматичный стих.
                                        Говорит вся семья,
                                        Говорят все друзья:
                                        "Фотограф с тебя никакой!"
                                        А я в чём виноват?
                                        Ведь держал аппарат
                                        Я по правилам:
                                        Правой рукой!
                                        Мы на празднике были,
                                        Мы там ели и пили,
                                        Вот это была скукота.
                                        И поэтому я,
                                        Не раздумывая,
                                        Фотографировал только кота!
                                        Вот котик пошёл,
                                        Вот лапой повёл,
                                        А вот рыбу стащил со стола...
                                        Тут мама вздохнула
                                        И что-то шепнула,
                                        И к двери тихонько пошла.
                                        Её я догнал
                                        И за руку взял,
                                        Спросил: "Я фотограф какой?"
                                        А мама стояла
                                        И долго молчала,
                                        Качала своей головой.
                                        Тут папа пришёл,
                                        Сказал: "Хорошо,
                                        Но знаешь, сынок дорогой,
                                        Ты б кота не снимал,
                                        Как тот лапой махал,
                                        А гостей и праздник с едой!"
 - Откуда во мне взялся этот надрыв? - недоумевала Эвелина сквозь смех и слёзы. - У меня ведь было счастливое детство!
 - Надрыв не зависит от внешних факторов, - ответила я сквозь слёзы и смех. - Надрыв - это изначально встроенная в душу деталь. Готовность принять на себя скорбь целого мира.
   А скорбь была нешуточная. Особенно в тонкой тетрадке, подписанной: "Слова для песен, написанные самодельно".

                                     Мечта сдутого воздушного шара

                                       Зелёный сдутый шарик
                                       Лежит себе, лежит,
                                       Его никто не дарит,
                                       И тем он дорожит.
                                       Мечтает этот шарик:
                                       "Пускай ещё я мал,
                                       Ведь скоро подрасту я!"
                                       Но он большим не стал.
                                       И вскоре этот шарик,
                                       Конечно, загрустил:
                                       "Хоть каплю, каплю воздуха
                                       В меня бы кто впустил!"
                                       Потом он рассердился:
                                       "Надуйте же меня!
                                       Ведь сразу станет бодрая,
                                       Весёлая семья."
                                       Но вскоре этот шарик
                                       Опять в отчаянье впал.
                                       Ведь стать большим хотел он,
                                       А тут большим не стал.
   Возникающий время от времени то в стихах, то в прозе некий маленький братик (то безымянный, то почему-то Петька) невольно обращал на себя внимание.
 - Настоящее творчество должно быть пророческим, - объяснила Эвелина.
                                      Иду у доске.И надо мной
                                      Нависла тень.
                                      Играл сначала с братом,
                                      А позже было лень.
                                      Потом гулять со псом ходил,
                                      На поводке его водил,
                                      Потом домой вернулся, ел,
                                      Всё выучить я не успел,
                                      Потом погнали меня спать...
                                      Не знаю, что же предпринять!
                                      Встаю к доске,
                                      Открыл уж рот,
                                      А мысль всё же не идёт.
                                      Я так стою минут уж пять,
                                      Уж не надеюсь я на "пять".
                                      В соседнем классе хор запел...
                                      - Садись теперь уж, "два!"
                                      Я сел.
                                      За что мне "два"?
                                      Такой вопрос.
                                      Ведь я же просто не успел...
                                      Хотя так сделать всё хотел!
   Это может быть второй или третий класс, не больше. В то время школа ещё вдохновляла на творчество.

                                            Жизнь школьного портфеля

                                     Жил да был большой портфель
                                     На полке в магазине.
                                     И мечтал большой портфель
                                     О маленьком хозяине,
                                     Который будет ему в пасть
                                     Свои учебники все класть.
                                     Мечтал, мечтал портфель - и вот
                                     К нему мальчишечка идёт.

 - Какое мерзенькое, жеманное слово - "мальчишечка", - прервала Эвелина чтение. - Но тут зачёркнуто, было ещё хуже - "девчоночка".
   Да, стихотворец готов на всё ради безупречного ритма.
                                   ...К нему мальчишечка идёт
                                   Лет где-то так семи (а может быть, восьми).
                                   За ручку он его берёт
                                   И к кассе с мамою идёт.
                                   Сбылась мечта портфеля:
                                   Теперь он в школу ходит,
                                   С ребятами играет,
                                   Катается с горы
                                   И девочек гоняет,
                                   По правилам игры.
                                   "Пятёрки" носит, "двойки",
                                   (Но это не всегда)
                                   И замечаний много.
                                   Не знаю, как тут быть?
                                   Мальчишки все такие,
                                   Нельзя их изменить.
                                   Портфель счастливый ходит,
                                   Мечтая каждый раз,
                                   Как перейдёт с хозяином
                                   Он в следующий класс.
К четвёртому классу становится заметно, как автор взрослеет, и его творчество тоже.

                                             Сибирская весна

                                   Где-то на юге цветёт каштан
                                   И расцветают цветы...
                                   А у нас серебристый снежный туман.
                                   Весна, отзовись! Где ты?!

                                   Где-то уже зеленеет листва,
                                   Земля изнывает от зноя...
                                   У нас растаяли лужи едва.
                                   Весна, ну что тебе стоит?!

                                   Где-то на сильной жаре
                                   Мороженое растает,
                                   А у нас зима во дворе.
                                   С неба снежинки слетают...

                                   Где-то на солнце море сверкает,
                                   Бегают кошки, мышки.
                                   А к нам весна не идёт, не идёт
                                   Ни за какие коврижки!

                                   Когда, наконец, газоны у нас
                                   Покроются пыльной травою,
                                   Там ярко-оранжевая листва
                                   Солнце закроет собою.


                                                   Дирижёр

                                   Взмахнул он рукою -
                                   И дрогнули струны.
                                   Повёл он другою -
                                   Тромбон зазвучал.

                                    Труба надрывалась,
                                    А он головою
                                    В такт музыке
                                    Очень серьёзно качал.

                                    Вот в свете софитов
                                    Тарелка сверкнула,
                                    И контрабас показал всем свой бас.
                                    Вдруг его палочка резко мелькнула.
                                    Оркестр затих.
                                    И зал встал в тот же час.

                                    Аплодисменты! Везде кричат "браво!"
                                    С улыбкой, с поклоном цветы он берёт.
                                    Он счастлив. И с радостью он за кулисы уходит.
                                    Музыка вечна. Она в сердце живёт!

   Стихотворение о правописании мягкого знака после шипящих на конце слова начиналось так: "Ночь пришла. Шумел камыш. В воздухе засела тишь." Я бы ещё сотню-другую текстов пожертвовала ради двух таких строчек.
 - Опера про зелёные очки! - объявила Эвелина.
   О, это я помню, это апофеоз. Особенно последняя ария, обозначенная отдельными словами: "Трагический момент". Но никто не умер, главный герой лишь воскликнул тенором или басом: "Не нужны мне духи французские! А нужны очки мне простые, русские!" И всё закончилось хорошо.
Детское творчество не горит, и оно прекрасно.
  Настолько, что мне даже захотелось спросить у Космоса: "Скажи, я фотограф какой?" Космос будет долго молчать и головою качать, а потом ответит: "Фотограф с тебя никакой. Не то ты фотографируешь, и не так."
   Но вдруг ему понравятся все мои коты, таскающие со стола рыбу? И он велит мне и дальше не спать в час ночи. В соответствии с вечным моим социальным статусом.