Нормальная доза времени

   Перечитывали мы "Нюрку" из "Чистого Дора". Юрия Коваля перечитывали.
"Нюрке дяди-Зуевой было шесть лет. Долго ей было шесть лет. Целый год. А как раз в августе стало Нюрке семь лет."
 - Как мне! - сказал Игорян. - Было шесть, а стало семь!
И дальше слушал с большим вниманием. Мы всегда внимательны к тому, что касается нас лично.
"Дядя Зуй, Пантелевна, тётка Ксеня, Мирониха и ещё много народу стояли у школы и глядели, как идёт Нюрка по ступеням крыльца. Потом дверь за ней закрылась.
Так и стала Нюрка первоклассницей. Ещё бы, ведь ей семь лет. И долго ещё будет. Целый год."
 - Год - нормальная доза времени для того, чтобы ощутить свой возраст, - сказал внимательный Игорян.
   Вот и ещё одна доза времени позади... Когда я только начинала записи в блоге, Игоряну было три. Членораздельного он говорил совсем мало, главным его словом был какой-то загадочный "анк". На все случаи жизни был "анк", и я понимала тысячи его оттенков. Но прошла необходимая доза времени, и теперь Игорян говорит лучше меня. Интереснее уж точно. Говорит обо всём на свете - и про философию нашего мира, и про то, что не хочет есть вчерашние булочки.
 - В них мягкость понизилась, - говорит Игорян. И просит бутерброд с сыром. Что-то новое. Всегда он ел сыр отдельно, поэтому так и даю - как привычно и незыблемо. Но то, что было вчера - это не сегодня. Очередная доза времени принята, и теперь она управляет организмом.
 - Что это за халтура такая? - говорит Игорян. - Где хлеб?
А хлеб у нас был сегодняшний, с повышенной мягкостью.
   Я смотрю на случайную фотографию, мимоходом сделанную на улице, и вдруг с удивлением замечаю, как вырос: какие длинные ноги в джинсах, какие ботинки тридцать третьего размера. Когда успел он стать мне по грудь? Стать личностью с планеты мальчиков.
 - Я играю только в умственные игры, а не в силовые! - говорит Игорян и с лёгкостью перекатывает пятьдесят килограмм старшей сестры с одного края кровати на другой. Потом идёт прыгать на освободившееся место с подоконника. Десть раз прыгает, сто раз. Идёт на рекорд по дальности и грохоту. Ещё сто раз прыгает, для верности. Все умственные игры сотрясаются и подскакивают в своих коробках.
 - Всё! - говорит Игорян. - Я в поту!
   И вот мы читаем. Мы перечитываем Юрия Коваля, "Нулевой класс". Игорян слушает с большим вниманием. Мы всегда внимательны к тому, что касается нас лично.
"Приехала к нам в деревню новая учительница. Марья Семёновна.
А у нас и старый учитель был - Алексей Степанович.
Вот новая учительница стала со старым дружить. Ходят вместе по деревне, со всеми здороваются.
Дружили так с неделю, а потом рассорились. Все ученики к Алексей Степанычу бегут, а Марья Семёновна стоит в сторонке.
К ней никто и не бежит - обидно.
Алексей Степанович говорит:
- Бегите-ко до Марьи Семёновны.
А ученики не бегут, жмутся к старому учителю. И, действительно, серьёзно так жмутся, прямо к бокам его прижимаются.
- Мы её пугаемся, - братья Моховы говорят. - Она бруснику моет."
 - Бояться человека из-за того, что он бруснику моет - это абсурд! - говорит Игорян.
Но как часто мы боимся человека по гораздо более абсурдным поводам, чем мытьё брусники...
   Каждый день - будто случайный снимок, сделанный на ходу. Нормальная доза времени для того, чтобы привыкнуть к плавному переходу и не чувствовать обрыва и недоумения: вот ведь только что был полуторагодовалый, в золотистых локонах и первых в жизни джинсах. И вот он уже сам всё знает, и строит что-то в высоту, и говорит:
 - Своеобразная Эйфелева башня получилась!
   И в среду на первом уроке весь нулевой класс измерили для школьной формы. И она такая другая и такая непривычная, школьная форма для мальчика - брюки, жилет с эмблемой, галстук-бабочка... Навсегда другой возраст.
   И никакой дозы времени не достаточно для того, чтобы его ощутить.