Точно по календарю

   Это был средний мороз накануне крупного, серьёзного, крещенского мороза, обещанного нам точно по календарю. Нужно было успеть подышать свежим воздухом, и каждый дышал как умел.
   Игорян плашмя упал в снег и пропал из виду - свежий сугроб был пушистый, белый и очень глубокий. Я бы в детстве такой обязательно измерила, а теперь боюсь - отряхивайся потом, и в сапоги набьётся. Теперь неинтересно - мне все сугробы предсказуемо по колено. Теперь мне всё ровно, бело и холодно.
   Игорян полз сквозь снег. Он плыл по снегу, оставляя за собой широкую ровную дорогу. Откуда-то из нижних, слежавшихся слоёв достал небольшую глыбу и крикнул в неё:
 - Атакую вражескую базу! Приём.
Потом отбросил глыбу в сторону и стал штурмовать снежную гору.
   Да, скоро это не закончится... Но ведь я дышу свежим воздухом. Можно ходить туда-сюда и думать умную мысль. Но мысль не думалась; для мысли мне нужен был овчинный тулуп, медвежья полость в ногах и самовар с вареньем и плюшками под рукой.
 - Знаешь, с кем я сейчас по рации разговаривал? - спросил разгорячённый румяный Игорян.
С вражеской базой? С центром? С этим, как его, с Дарт Вейдером? С дядюшкой Скруджем и братьями Гавс? Ноги у меня начали замерзать, очень хотелось, чтобы база покорилась без лишних слов.
 - Я разговаривал, между прочим, с тобой! - крикнул Игорян, бросаясь на базу всем телом. База не выдержала и сдалась.
   Это был последний средний мороз накануне большого. Нужно было как следует надышаться свежим воздухом.
   Отвыкла я, что ли? Теперь у нас по-настоящему холодные зимы редкость, и все, с кем я имею общее время и место нашего детства, твердят в один голос: тогда зимы были суровее, но как-то ровнее, а потому переносились легче. И дышалось в них лучше, и гулялось дольше, и замерзалось не так жестоко. И ясные дни не слепили так безжалостно.
   Игорян скатился с покорённой базы, как с горы. На лбу его шлема висели мелкие сосульки.
Пойдём, а?
 - Вижу ещё одну базу! - закричал Игорян, побежал по дорожке и снова упал в сугроб плашмя, зарылся в него с головой как страус, вынырнул весь белый и объявил. - Нет, это не база, это обман зрения.
   И очень хорошо, что это обман. Просто замечательно. Захватывать все базы на пути никакого моего здоровья не хватит.
   Я вспомнила, как в детстве, в такой же точно пятнадцатиградусный мороз, родители поздно вечером выходили из подъездов, чтобы загнать нас домой с катка, чтобы прервать на самом интересном месте строительство снежного города. А у нас варежки насквозь были мокрые, и снег везде, где только можно. И ничего.
   А сейчас я уже через полчаса никуда не гожусь, я могу только ныть, подгонять, тайно злорадствовать, что база оказалась обманом зрения, ссылаться на то, что нам ещё нужно в магазин зайти.
   Как хорошо в магазине после свежего воздуха! Век бы стояла возле полки с макаронными изделиями, любовалась банановыми гроздьями и сахарными крендельками. Только бы не выходить подольше обратно на свежий воздух. А вот алтайские горчичные сушки - новое слово в мире хлебобулочных изделий.
 - Игорян, хочешь горчичные сушки?
 - Нет! - очень твёрдо ответил Игорян. - Горчица же горячая!
   А я думала, что горчица горькая... Но тут же вспомнила простуды своего детства, вспомнила советы народных умельцев - чтобы не мёрзли на морозе ноги, положи в каждый сапог по горчичнику.
Нет, в сапоги я, пожалуй, не буду, а вот сушки такие интересные куплю.
   По вкусу горчичные ничем не отличались от обыкновенных, я так и знала. Но я была уже дома, и можно было не накладывать в сапоги еду - ни горькую, ни горячую. И ничто не мешало думать умную мысль.
   А назавтра наступил серьёзный крещенский мороз - точно по календарю. И туманная дымка за окном, и пустынная улица среди бела дня. И я чувствовала себя как во втором классе - как будто проснулась утром в среду, а ртутный столбик подарочно замер на отметке "уроки отменяются". Потом, конечно, придётся навёрстывать упущенное, отрабатывать, захватывать целых три базы вместо одной. Но это всё потом, не сегодня.
   Сегодня у меня сушки, в которых не оказалось горчицы. Ноги, которые оказались не в сапогах. И можно говорить друг с другом не по снежной рации, и всегда будет приём.