Ананасы и шампанское

   Предание гласит, что однажды, будучи в гостях, поэт Владимир Маяковский обмакнул в бокал с шампанским кусок ананаса, съел и похвалил результат сидевшему с ним рядом за столом поэту Игорю Северянину, и тоже посоветовал так сделать.
   Поэт Игорь Северянин пошёл дальше. Он не только обмакнул и съел, но тут же сочинил первую строфу стихотворения, из которого все помнят в лучшем случае две строчки. А то и вовсе одну, наиболее понятную.
                 Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
                 Удивительно вкусно, искристо, остро!
                 Весь я в чём-то норвежском! Весь я в чём-то испанском!
                 Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!

                 Стрёкот аэропланов! Беги автомобилей!
                 Ветропросвист экспрессов! Крылолёт буеров!
                 Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили!
                 Ананасы в шампанском - это пульс вечеров!

                 В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
                 Я трагедию жизни превращу в грёзофарс...
                 Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
                 Из Москвы - в Нагасаки! Из Нью-Йорка - на Марс!
Творческих людей хлебом не корми. Их корми исключительно ананасами.
   Так они, верно, и сидели рядом, Маяковский и Северянин, обмакивая ананасы, пока шампанское не кончилось - один весь в чём-то испанском и норвежском, а второй и без этого всего гений, который щедро дарит не свою тему тому, кто может сделать из неё рецепт.
   Неужели и в самом деле настолько вкусно, искристо, остро, что потом и стихи выходят такие - с ветропросвистом?
   Я никогда не любила и не понимала поэта Игоря Северянина. Я любила и понимала поэта Владимира Маяковского, который изобрёл шампанский ананас, а потом вернулся в стихи, воспевающие флейту водосточных труб, хорошее отношение к лошадям, любимую женщину и облако в штанах.
   Но любопытство моё было задето. Как же не попробовать теперь ананасы в шампанском? Как лучше - прямо в бокал бросать их или откусывать, а потом запивать, или окунать, а потом вдохновлять соседа по застолью? Или соседку, если всё происходит в остром обществе дамском?
   В моём детстве ананасы существовали только на картинках - иногда они росли на пальме. Очень редко ананас лежал в кино на блюде, в окружении круглых фруктов и художественно свисающих виноградных гроздьев. Невозможно было представить, чтобы кто-то взял этот ананас в руки, разрезал его и съел. Ананас был таинственный и вечно целый.
   А вот шампанское я видела близко каждый год. Я хорошо помню его бледную желтизну до середины бокала, и зачем-то на дне маленький кусочек шоколада, абсолютно весь покрытый мелкими пузырьками, как остров Невезения зеленью. Я и сейчас не понимаю, зачем нужно было портить хороший шоколад, утопив его в плохом игристом полусладком "Советском".  Может быть, это была подсознательная тоска по ананасам. которые в то время живыми никто не знал? И поэта Игоря Северянина тоже никто не знал. И речи не могло быть о том, чтобы из Москвы в Нагасаки. Но в то, что жизнь на Марсе есть, ещё верилось. Вот наступит волшебный, сказочный, грядущий двадцать первый век, о котором так долго говорилось, и мы обязательно туда полетим, ура! И зачем нам после этого какие-то ананасы?
   Взрослые медленно пили жёлтое игристое шампанское, быстро наступал следующий Новый год.
   Только однажды ворвались ананасы в мою детскую жизнь. Может быть, я училась тогда в четвёртом классе. В нашем магазине появились вдруг в огромном количестве целлофановые пакеты с бледными заиндевелыми кусочками и надписью "Ананас замороженный". Это? Это? А как их едят? А с чем? А зачем? Вкус у кусочков был водянистый и слабый, больше не хочу.  Наверное, в тот год наша страна построила социализм в маленькой, но гордой африканской республике, и она, за неимением другой валюты, расплатилась ананасами, которые не пригодились ни детям, ни поэтам, но зато побывали в Сибири. А ведь гордая республика могла и вовсе ничего не заплатить, сказала бы, что победила дружба - и всё, и возразить нечего.
   Кроме замороженных ананасов в пакетах, в ту зиму появился у нас ананасовый джем в круглых консервных банках - очень яркий, прозрачный и неимоверно сладкий. Как его едят? А с чем? А зачем? Несъедобный яблочный можно было сделать съедобным, начинив им пирожки. А весёлая экзотика решительно никуда не годилась, не хочу больше. Потом она исчезла - так же внезапно, как и появилась. Потом исчезло всё.
   Но грядущий двадцать первый век всё-таки наступил. Оказалось, что жизни на Марсе нет и не предвидится; никто никуда не летит. Да и насчёт жизни на Земле ещё не всё окончательно доказано. Все узнали про поэта Игоря Северянина, про ананасовый компот - кружками и кусочками, и даже оказалось, что целые ананасы тоже можно есть, и даже добавлять в пиццу и салат, если кто-то любит такое.
   И в шампанское - обязательно, ведь чего только не придумают эти люди: заедать жгучий коньяк пронзительным лимоном, чтобы лицо было не просто сморщенное, а дважды сморщенное; с учёным видом знатока посыпать солью зелёный кусочек лайма и отправлять в рот всю эту противоестественную смесь вслед за мексиканской водкой. А другие знатоки будут спорить под руку: нет, не так, сначала нужно текилу, потом соль, а потом лайм... или соль-текилу-лайм... или лайм-соль-текилу?.. От перемены мест слагаемых мерзость не меняется.
   Нежнее нужно, мягче, искристо, остро, в норвежском, в испанском, в Нагасаки, на Марс. Хоть куда-нибудь!
Неужели кто-то до сих пор не попробовал ананасы в шампанском?
   Удивительные мне подарили в этом году ананасы - редкостные, спелые, не помню таких. Как будто я сделала кому-то честное доброе дело, и меня потом честно поблагодарили. Зачем портить хорошее шампанское хорошими ананасами? Я лучше просто так. Игорь Северянин не виноват в том,что он поэт. И Владимир Маяковский тоже не виноват. И мы не виноваты в том, что так легко поверили двум поэтам.