Из самых глубин

   Это было в сентябре. Подруга рассказала, как посетила она сезонную ярмарку белорусской продукции и купила там банку кофе сгущённого с молоком. Захотелось непреодолимо. Так бывает. Положила она банку в сумку, села за руль и моментально поехала домой. Едет за рулём, а сама в это время знает, что в недрах сумки банка, а в банке кофе, а в кофе сахар. Вот она, смерть Кащеева. Была бы упаковка целлофановая или какой-нибудь тетрапак - распечатывай прямо на месте, забрасывай свою страсть, заливай её, глуши желанными калориями. А с консервной банкой не так. Консервная банка приучает к выдержке, тренирует терпение и спокойствие. Особенно если пробки на дорогах, двойное терпение получается.
   Вдоволь натренировавшись, приехала моя подруга домой, тут же вскрыла заветную банку и стала употреблять её содержимое, а потом сказала мне, что это был восторг, полный натуральный восторг. И что она очень советует, и что ярмарка та заканчивает свою работу пятого октября.
   Я вообще-то кофе не люблю. Но это если его пить. Когда я представила себе глянцевую тёмно-коричневую поверхность с солнечным бликом, и тёплый особенный дух, и горькую неторопливую сладость, мне захотелось принести домой точно такую же банку. Идти по жёлто-зелёным улицам и знать, что она у меня в сумке. И всё это прямо завтра можно сделать, потому что ярмарка от моего дома совсем недалеко.
   Оказалось, что белорусской продукцией интересуется довольно большое количество жителей нашего города. Они плотно толпились возле прилавков с молочными и колбасными изделиями, несли в больших пакетах яблоки, а кто-то даже примерял сапоги в отдельной палатке. Не хватало только медведей и скоморохов. Всё остальное было точь-в-точь как двести и пятьсот лет назад.
   Но и пятьсот лет назад на ярмарках наверняка встречались индивиды, желающие как-нибудь поскорее купить свои семь пудов муки да три меры яблок, выбраться их толпы и облегчённо вздохнуть полной грудью. Может, я не так уж и хочу кофе сгущённого с молоком натурального вкуса? Но...солнечный блик на глянцевой коричневой поверхности, но особый дух...
   И почему возле вон того прилавка так подозрительно никого нет? Потому что всех интересуют колбасные изделия и сапоги, а не жестянки с солнечными бликами внутри.
   Девушки-продавцы обрадовались мне как родной. Есть, есть и кофе, а вон ещё какао - всё натуральное, наше, кровное. А вот ещё посмотрите - сгущённый цикорий с молоком, очень полезный, а вот просто сгущённое без примесей, вот варёное сгущённое - наше, натуральное, клянёмся!
   Я шла домой, зная, что у меня в пакете целых пять банок - вся, как теперь говорят, линейка. И кофе, и цикорий, и простое... А простое-то зачем? Потому что надо.
   Цикорий, кофе и какао я вскрыла одновременно в тот же вечер. Сравнивать, пробовать по чуть-чуть, улавливать оттенки. Город в осени, в городе я, у меня банка, в банке сгущённое. Не губи меня, Иван Царевич, я тебе ещё пригожусь.
Так прошёл октябрь. Настала очередь обыкновенного. Дочка откупорила сгущённое варёное.
 - Как вкусно! - восторженно вскричала она.
   И в самом деле было очень вкусно. Но это она ещё жизни не знает. Как варили рукотворно: снимали с банки длинную бело-голубую этикетку, помещали её, беззащитную, лишённую естественного покрова, в кастрюлю с водой, и она побулькивала на медленном огне три часа - до равномерного результата. Ведь консервная банка приучает к выдержке, тренирует терпение и спокойствие. Таинство алхимии моих детских лет. Неизменная начинка для тортов, вафельных трубочек и просто так.
 - Глубокое молоко, - прочитала я на этикетке.
 - Наверное, из самых глубин вымени, - сказала Эвелина.
 Вот они, дети двадцать первого века - интернетом упитаны, на чистой рекламе воспитаны. Соки их были от самой природы, йогурты приготовлены с любовью неизвестной бабушкой из домика в деревне, шоколад их был с альпийских гор.
 - Наверное, корова ела варёную траву, и потом из её дойла вышло варёное молоко! - предположил Игорян.
   Ещё один представитель двадцать первого века. Есть коричневое содержимое он отказался. Он любит только из последней банки - белое, обыкновенное, из самых глубин и моего детства тоже. Из бело-голубой банки, до которой тоже дойдёт очередь - как до всего самого верного и простого. В последнюю очередь.