ЛитераТорт: Фруктовичи и Ореховичи

   В маленьком магазинчике, куда мы часто приходим за горячими булочками, где к услугам любителей всегда работает кофе-машина, издали бросился мне в глаза - сначала показалось, что цилиндр - ах, нет, всего лишь кивер. А я подумала невзначай, что Пушкин в небесной лазури - очередная смелая фантазия от производителей. Наше Всё в тёмном шоколаде, сладкое на все сто, эфиоп с орехами тает во рту, а не в руках. С производителей станется, они и не такое могут. И приписку сделают соответствующую: "Моих стихов пленительная сладость пройдёт веков завистливую даль..." В каждой порции сладости калорий столько-то.
Мелькнула у меня мысль издалека, что это Пушкин. Вон и бакенбарды курчавятся по бокам.
   Оказалось - гусар. Не сей Грандисон, сей важный франт, игрок и гвардии сержант, а Грецкий Орех Сергеевич, разрешите отрекомендоваться. Корнет, а то и поручик. И в деревне его Ореховке губернии такой-то соответствующего уезда душ количество неисчислимое.
   Я тоже там есть - маленькая, с тяжёлым и неуклюжим молотком в руках. Сейчас буду стучать прицельно по твёрдой круглой скорлупе, сейчас доберусь, достучусь до сладостного содержимого, похожего одновременно на мой ум, на зиму, на 31 число, на тёплый свет, на радость, оттого подлинную и глубокую, что родилась она прямо здесь и сейчас, на пустом месте. Нахлынула и затопила.
   И все так били молотком, ложкой стула, пестиком от чугунной ступки. Все заворачивали целого благородного Ореха Сергеевича в серебряную фольгу, подвешивали к празднику, откладывали на потом, любовались им в блеске и мягком свете, загадывали желание.
   Орех Сергеевич был готов на любой подвиг ради их исполнения, был предан нам всей скорлупой и сердцевиной. И мы верили: всё исполнится непременно, нужно только как следует загадать. Уже исполняется, пока мы спим.
   Грецкий, давний мой приятель...
   Орех Сергеевич красовался на полке не один, а в компании целого благородного семейства Ореховичей и Фруктовичей. Вокруг него толпой теснились дамы - и очаровательная Клубника Николаевна, приятная во всех отношениях хозяйка салона.

И важная Курага Петровна со своим миндальным сыном-недорослем. Ну, эти явно из купцов.

   Я вспомнила вопрос из старого-старого психологического теста: "Два человека едят конфеты. Один из них кладёт конфету в рот целиком, а второй откусывает, чтобы посмотреть начинку. Кто из них мужчина, а кто женщина?" Курага Петровна глупостей таких не понимает, она одинаково обширна для всех. Ртов таких не бывает, чтобы вместить её целиком.
   Курага Петровна важна и нетороплива - только вприкуску её, только с восьмым стаканом чая, с бубликами, с баранками, с синим вечером за окном, с мизинцем, который нельзя оттопыривать жеманно, с трущимся об ноги котом, с душой, которая не переводима на все языки мира...
   А вот Чернослив Михайлович, вероятно, из интеллигентов. Профессор, доктор многих наук. С бобровым воротником и непоколебимым чувством собственного достоинства. Он раньше всех всё открыл.