Они теперь все должны быть такими, потому что пора. "Слава яблокам!" - вот как должно называться это время. И на коробке действительно написано большими буквами "Слава", такой сорт. Очень крупные яблоки, должны соответствовать.
- Возьмите лучше другие, - доверительно посоветовала продавец. И показала на красные, у которых имени нет, а только место рождения - Краснодар. - "Слава" - это зимний сорт, им ещё лежать надо.
Вот вам и последние времена настали, если в начале осени торгуют зимними яблоками. Если торгуют идеальными, с наклейками на боку. А все настоящие, которые встретят у порога, но не набросятся, а лишь сойдутся, как солнце и луна, остались в строчках Ивана Шмелёва - в их яблочной свежести, сухой горечи, в улетающей паутине дней.
"Яблоки по всему лабазу, на соломе. От вязкого духа даже душно. А в заднюю дверь лабаза смотрят лошадиные головы - привезли ящики с машины. Наконец подымаются от чая и идут к яблокам. Крапивкин указывает сорта: вот белый налив, - "если глядеть на солнышко, как фонарик!" - вот ананасное-царское, красное, как кумач, вот анисовое монастырское, вот титовка, аркад, боровинка, скрыжапель, коричневое, восковое, бель, ростовка-сладкая, горьковка.
- Наблюдных-то.. - показистей тебе надо... - задумывается Крапивкин. - Хозяину потрафить надо?.. Боровок крепонек ещё, поповка некрасовита...
- Да ты мне, Ондрей Максимыч, - ласково говорит Горкин, - покрасовитей каких, парадных. Павловку, что ли...или эту, вот как её?
- Этой не-ту, - смеётся Крапивкин, - а и есть, да тебе не съесть! Эй, открой, с Курска которые, за дорогу утомились, очень хороши будут...
- А вот, поманежней будто, - нашаривает в соломе Горкин, - опорт никак?..
- Выше сорт, чем опорт, называется - кампорт!
- Ссыпай меру. Арихиерейское прямо... как раз на окропление."
Титовка, аркад, боровинка... Павловское яблоко - пятак мера. Я хочу сорт компорт, а не зимнюю "Славу". Но компорта нет нигде. И даже скрыжапеля, хоть я согласна и на скрыжапель.
Наш разговор с продавцом слышит ещё одна покупательница - пожилая женщина с принципиальным огнём в глазах. У неё наверняка есть свой огород, и на весь ассортимент продово-овощных лавок она смотрит свысока.
- Это не "Слава победителям", - твёрдо говорит она, презрительно потрогав за бок крупный зимний сорт. - "Слава победителям" должна быть красной с белым боком!
- Да, это не "Слава победителям", а просто "Слава"! - защищает продавец вверенный ей товар.
- Нет такого сорта - "Слава"! - очень веско говорит покупательница. - Есть только "Слава победителям", а это у вас не пойми что!
- Бывает! - не сдаётся продавец.
- Не бывает! - стоит на своём покупательница.
Восковое, бель, ростовка-сладкая... или эту, вот как её?
Как быть продавцу? Ей нельзя ругаться и пререкаться с покупателями. Тем более, что и спорить-то не о чем, продавец и сама знает: у неё не пойми что по сто рублей за один килограмм. Зимнее обманное не пойми что, вместо меры прозрачного белого налива за пятак, который как фонарик, если глядеть на солнышко. Вместо ананасного царского, вместо анисового монастырского, вместо тех, которые за дорогу утомились и теперь хороши будут.
Я верю презрительной разборчивой покупательнице: не бывает такого сорта. Сколько раз мне пытались вручить под видом антоновки, обыкновенной антоновки, воспетой Буниным на словах, а всеми не писателями - на деле, чего только не пытались мне вручить под её видом. И уверяли, и клялись, и обижались, когда я говорила: нет, не то, всё не то.
Но зачем обижаться? Я просто искала соответствующие. Такие, чтобы встречали у порога, рассказывали постепенно всю правду об осени, тепло лежали в ладони. Не хотели стать ни компотом, ни пирогом, а только собой - до тех пор, пока это возможно.
И я нашла их - не "Славу" и не Краснодар. "Яблоки" - было написано на ценнике. Коротко и ясно - яблоки. А больше не бывает никакого сорта.
Комментариев нет:
Отправить комментарий