Плакатное

   Одна из самых заметных у меня книг, которая не лезет ни в какие ворота, рамки и полки, а лежит всегда исключительно поперёк, называется "Русский плакат". Время от времени я беру её, как поднос, кладу на колени, а потом начинаю листать. Смотрю на румяных колхозниц, мускулистых спортсменов, вырубленных топором вождей, жалких пьяниц, ясноглазых пионеров...
Там полевые работы не ждут.

Там строят прочно,сдают досрочно!

Там смерть мухам.

И алкоголю - решительное "Нет!"

Там ночь работе не помеха.

А депутат - слуга народа.

А раньше, до всего этого, рекомендуются табаки и папиросы.

Там роскошь или тары-бары - на выбор.

Там всегда в вашим услугам фабрика конфект.

А позже, после всего этого, жизнь удалась. Аминь.

   Сто лет прожил на свете русский плакат. Сто лет стыдил он лентяев, призывал к борьбе, уговаривал купить, предостерегал от ошибок, вселял гордость, поздравлял и воспитывал. А потом устал и умер. Я застала его закатную пору - уже никто не рвался выполнять три нормы сверх плана, за шпионами не охотился, к сверхудоям не стремился; вождей уже не прославляли, а слагали про них анекдоты и передавали из уст в уста.
   Плакаты никто не принимал всерьёз в тех редких местах, где они ещё попадались на глаза граждан и гражданок. "Напился пьяный, сломал деревцо - стыдно людям смотреть в лицо!" - выдумывал небылицы один плакат. "Не ходи по путям!" - грозил второй (всё равно ходили). "Хлеба к обеду в меру бери. Хлеб - драгоценность, его береги!" - призывал третий (но брали как обычно - не в меру, особенно после ужина в пионерском лагере).
   Место монументальных, статичных плакатов всё увереннее занимала быстрая едкая карикатура. Социальная - черти варят в котле профессионального тунеядца; студенты противоположного пола прикрылись большой перевёрнутой "Физикой", и вместо того чтобы усердно готовиться к экзамену, усердно целуются - и что это будут за молодые специалисты, стыд и позор; Петровна нашла сына в капусте (на грядке лежит волосатый детина в джинсах с бутылкой водки). Или карикатура политическая - одетый в цилиндр и смокинг враг оседлал крылатую ракету, сжимая в куриных лапках полный мешок долларов.
А плакат доживал своё - медленно и верно. Но всё-таки доживал.
   Однажды в четвёртом классе руководительница Нина Ивановна поручила нам с подругой Олей изготовить красочное настенное напоминание о том, что перед едой всегда следует мыть руки. В тот же вечер мы и приступили. А помогал нам добровольно председатель совета отряда Андрей Миленький. Рисовать он, конечно, не умел, зато сидел с Олей за одной партой, а со мной жил в одном доме. И мы провели немало приятных вечеров, сидя в сумерках на лавочке у подъезда.
   Страсти кипели нешуточные, ведь и я, и Андрюша были увлечены не на шутку - в то время мы коллекционировали марки и обменивались ими изо всех сил. Всё было - и тактика, и стратегия. Я молилась про себя: только бы Миленький не передумал в последний момент и отдал мне всех своих красивых птиц, и забрал бы у меня самолёты и спутник в космическом пространстве. И Миленький ни разу не передумал. Теперь понятно, что, как честный человек, он просто не мог не помочь нам в изготовлении плаката.
  Подруга Оля была из нас троих наиболее одарённой художественно. Она-то и нарисовала руки в углу. Две штуки. Во всяком случае было понятно, что это не ноги. Мы с Миленьким общими усилиями изобразили большой цилиндр и подписали его "Дихлофос" - в то время это было универсальное, невыносимо зловонное средство против любых насекомых.
   Цепочка наших рассуждений была проста: если муха - муху бей, оставшуюся после неё заразу ликвидируй мылом (Оля нарисовала мух и мыло). Из "Дихлофоса" била прицельная тугая струя, а кто придумал слоган, я уже не помню: "Мойте руки тщательно, с мылом обязательно!"
   "Дихлофос" мы покрасили в красный цвет, чтобы как можно ярче обозначить борьбу с микробами.
   Нина Ивановна благосклонно покивала над нашим творчеством высокой, полной шпилек причёской цвета спелой хны, и вскоре плакат украсил стену нашей классной комнаты.
 - Огнетушитель! - презрительно сказали на это два мальчика. - Уродский огнетушитель!
   Теперь-то я понимаю, что они сами хотели рисовать с нами против микробов, но тогда не обошлось безо всех этих пошлых разговоров на тему "дура-сам такой", безо всех этих возрастных особенностей. Я не помню, дрался с ними наш председатель совета отряда или нет, но первое осознание того, что наше искусство не принято и не понято, было не из приятных.
   Мы ещё не знали, что так и пойдёт потом: не поймут и не примут. У всех так, не мы первые, не мы последние. Но руки перед едой я мою всегда. Да листаю время от времени одну из самых своих заметных книг.