Любовь к жизни

Возлюби чемпиона своего

   В шесть часов субботнего июньского утра человечество делится в основном на три категории. Первая ещё вчера вечером уехала на дачу, не будем сейчас о ней. Вторая категория - нормальные, ни в чём не повинные граждане, которые в 6 часов выходного утра желали бы спать, насколько это возможно. Невзирая на беспардонное солнце, которое ломится в окно прямо сквозь плотную роликовую занавеску, заливает комнату жёлтым, жарким и густым. И нормальный гражданин второй категории сразу становится ценным экземпляром, частью природной коллекции, наглядным пособием в собственной постели.
   Наконец, третья категория - граждане ненормальные, которые в 6 часов июньского утра облачаются в шорты и отправляются бегать в ближайший парк. А вокруг свежо, прохладно, безлюдно, благостно... Птицы поют. Счастливчики!
   Но я отношусь ко второй категории граждан, я ленивый экземпляр природы, я в 6 часов предпочитаю спать. Я сплю вообще-то в 6 часов, просьба не беспокоить.
   Но внезапно ужасный крик раздался в полной тишине раннего июньского утро. Многократно усилился квадратным двором, разлетелся по всем окрестным кварталам.
   Судя по содержанию, это был дикий крик дикого футбольного фаната. У нас тут стадион неподалёку. Видимо, какой-то болельщик-шатун был потревожен солнцем или птицей и теперь не может молчать.
   Но очень скоро стало ясно, что болельщик не с нашего стадиона. Он громко славил московский "Спартак", очень хотел, чтобы все твёрдо знали, кто у нас истинный чемпион. Обучение во сне называется.
   "Оле-оле-оле-оле!!! -  вовсю надрывался одинокий болельщик. - "Спартак!" Москва!!!" И так без конца, много раз подряд. Повторение - мать учения.
   Не знаю, как у других граждан второй категории, а моё образное восприятие мира в такие минуты очень сильно обостряется приступом внезапного бешенства. Я вижу. Вижу внутренним зрением, как в доме через две дороги, разбуженный спартаковским криком, медленно встаёт со своей постели крепкий седой старик. Военный врач, полковник в отставке - это видно по его выправке. Решительным поворотом ключа полковник открывает верхний ящик стола и достаёт оттуда тяжёлый чёрный пистолет. "Наградной!" - шепчут мужественные губы, а мужественные руки тем временем проверяют, есть ли порох в пороховницах, не пуста ли обойма. Чувством долга горят твёрдые стальные глаза. И ничто не помешает выполнить этот долг прямо сейчас.
   Седой решительный полковник спокоен, он подходит к открытому окну, напевая про себя: "Я помню, давно учили меня отец мой и мать - лечить так лечить, любить так любить, гулять так гулять, стрелять так стрелять..."
БА-БАХ!
Ай да выстрел! И тишина. И больше никакого "Оле!"
   Противник пал. Беднягу жаль, как говорится. Но что делать, если наглецы несносны? А la guerre comme a la guerre ещё никто не отменял. Недолго спрятать в ножны сталь, но гордый нрав, ей-ей, не спрячешь в ножны. Вот полковник и не стал прятать ей-ей, а бабахнул от всей души - во имя спокойного сна всех женщин и детей окрестных кварталов. Во имя жизни на земле.
   Позвольте, какой полковник? Оказывается, это был только сон. Но крики-то прекратились, это факт. Что-то зазвенело, и крики прекратились.
   А днём мы увидели и самого крикуна. Он спал в своей машине возле нашего дома крепким алкогольным сном. Номера на машине были не из нашего региона, и я представила себе, что этот короткий и крепкий алкогольный крикун, с толстой шеей и синим подбородком - участник большого автопробега, и его отправили громко кричать по всем городам и весям, что московский "Спартак" - чемпион, и нет в мире иных чемпионов. Вот он и кричит на рассвете единственную доступную ему правду, чтобы потом уснуть и ничего не помнить - ни правды, ни себя.
   И так жалко его стало, что внезапное бешенство сменилось в моей душе большой любовью к жизни. Я была рада, что седой полковник мне приснился. Или промахнулся в том сне. Или я не спала вовсе.