Картина была безумно красивой - в прямом смысле. То есть сочетала в себе красоту и безумие. На город валил огромный снег из внезапной тучи. Снежинки на матовом чёрном рукаве лежали, как наглядное пособие - чёткие, разные, убедительные. Миром владела густая белая тьма. Она покрывала толстым слоем пустой каток на самой главной нашей площади.
Двое рабочих возили вдоль и поперёк большого льда свою уборочную машину. Среди кромешного снега возникала на несколько секунд гладкая скользкая первозданная полоса, но тут же исчезала. Рабочие не сдавались и снова разворачивали свою машину, и туча мгновенно ликвидировала весь их упорный труд, громоздила генеральские эполеты на плечах оранжевых спецжилетов - за стойкость, за упорство, за беспримерное мужество.
Ветер гнал по земле обрывки мишуры, развившиеся локоны серпантина, одинокие целлофановые звёздочки и сердечки... Прозрачные и причудливые ледяные скульптуры, облепленные мелкими монетами, были похожи выражением лица на брошенные игрушки. Территория послечувствия.
Редкие люди бродили здесь медленно, как рыбы. Останавливались, гладили лёд, смотрели в небо. И на душе у них было что-то моё, о чём так просто не расскажешь. Грустное и желанное. Когда не успел, не смог почувствовать перед и во время, и потому от души наслаждаешься своим после. И торопиться абсолютно некуда. И столько наглядных снежинок не тает на рукаве.
Можно без конца смотреть на рабочих-Сизифов, удивляясь, как слеп и безрассуден гнев их Зевса; можно удивляться на весь белый свет; стоять напротив произведения снежного мастера, которое спрашивает: "Что первично - курица или яйцо?" А может быть, слово? А может быть, белое? А может быть, всё, что бывает после?
Маленькая весёлая старушка возникла, будто из-под земли, посоветовала идти и смотреть снеговиков - вон там. Снеговики оказались симпатичными, разнохарактерными, и никакой снег их не брал.
Послечувствие простиралось внутри меня - белое и нетронутое. Без всяких следов до самого горизонта. Даже птица не ходила здесь босиком, и никто ещё не проехал на лыжах. Не гуляла крупная собака на поводке со своим осторожным незлым хозяином...
Двое рабочих возили вдоль и поперёк большого льда свою уборочную машину. Среди кромешного снега возникала на несколько секунд гладкая скользкая первозданная полоса, но тут же исчезала. Рабочие не сдавались и снова разворачивали свою машину, и туча мгновенно ликвидировала весь их упорный труд, громоздила генеральские эполеты на плечах оранжевых спецжилетов - за стойкость, за упорство, за беспримерное мужество.
Ветер гнал по земле обрывки мишуры, развившиеся локоны серпантина, одинокие целлофановые звёздочки и сердечки... Прозрачные и причудливые ледяные скульптуры, облепленные мелкими монетами, были похожи выражением лица на брошенные игрушки. Территория послечувствия.
Редкие люди бродили здесь медленно, как рыбы. Останавливались, гладили лёд, смотрели в небо. И на душе у них было что-то моё, о чём так просто не расскажешь. Грустное и желанное. Когда не успел, не смог почувствовать перед и во время, и потому от души наслаждаешься своим после. И торопиться абсолютно некуда. И столько наглядных снежинок не тает на рукаве.
Можно без конца смотреть на рабочих-Сизифов, удивляясь, как слеп и безрассуден гнев их Зевса; можно удивляться на весь белый свет; стоять напротив произведения снежного мастера, которое спрашивает: "Что первично - курица или яйцо?" А может быть, слово? А может быть, белое? А может быть, всё, что бывает после?
Маленькая весёлая старушка возникла, будто из-под земли, посоветовала идти и смотреть снеговиков - вон там. Снеговики оказались симпатичными, разнохарактерными, и никакой снег их не брал.
Послечувствие простиралось внутри меня - белое и нетронутое. Без всяких следов до самого горизонта. Даже птица не ходила здесь босиком, и никто ещё не проехал на лыжах. Не гуляла крупная собака на поводке со своим осторожным незлым хозяином...
Волшебная зимняя сказка! А у нас сегодня потеплело! Но деревья стояли в инее - красота тоже!
ОтветитьУдалитьДа, снега в этом году хватает. А с погодой какие-то качели: утром может быть минус два, к вечеру минус двадцать, а назавтра вообще ноль. Второй такой странной зимы не припомню.
УдалитьКомпания снеговиков прекрасна, как будто мультипликатор оставил карандаш, надел рукавицы и вышел на улицу.
ОтветитьУдалитьДа, милые. И выражение лица у всех.
Удалить