Ореховый декабрь

На орехи

   В самом начале декабря муж сидел в наушниках, щёлкал кедровые орешки. Одно другому не мешало. Тем более что в наушниках был П. И. Чайковский во всей красе.
Орехи, Чайковский, Щелкунчик - первая цепочка ассоциаций. Что поделаешь, у всех декабрь.
   А я в детстве всегда с особенным интересом перечитывала то место в рассказе Михаила Зощенко, где сестрёнка Лёля кусает пастилку своим большим ртом прямо с новогодней ёлки. Кусает неоднократно, будто дразнит. Я тоже хотела пастилку, с трудом представляя, как она выглядит - что-то должно быть нежное, не иначе; а может, тягучее; что-то такое внезапное. Но сама идея развешивания еды на ёлке казалась мне странной. У нас дома ёлку едой не украшали.
   Яблоко, до которого дотянулся Минька, впечатляло гораздо меньше, но тоже радовало. Намекало на то, что и мои подарки не за горами.
   Я ждала дальнейших чудес, но странные старинные дети очень меня огорчили: Минька опрокинул стул прямо на игрушки, а Лёля после прекрасных пастилок не стала больше церемониться и решила взять себе на память хлопушку и орех. Зачем ей возле ёлки, полной превосходных таинственных лакомств, какая-то скучная хлопушка? Какой-то ненужный орех?
   В то время орехи, даже плотно обёрнутые серебристой фольгой, ну совершенно не ассоциировались у меня с праздником. Я точно знала, что под серебром окажется старый знакомый грецкий, который нужно будет ещё разбить молотком, долго-долго выковыривать ножом его мозговитые внутренности, забившиеся в самые укромные уголки. Не могу сказать, что они очень нравились мне на вкус, поэтому я не огорчалась, если серебряный орех оказывался внутри чёрным и непригодным в пищу. Я бы предпочла пастилку. Или ещё одно яблоко.
   Орехи прочно ассоциировались у меня с молотком (или другим тяжёлым предметом), с перепачканными пальцами, с пылью, с пирожным "песочное кольцо". Но не с праздником, нет.
   В августе на маленьком базарчике возле нашего дома всегда появлялись кедровые - сразу целыми шишками. Они были смоляные, как сказочные бычки, с прилипшими сухими травинками. Они пахли живой тайгой, живой водой и живым человеческим общением - ведь мы покупали шишки прямо на прогулке и тут же, во дворе, расщёлкивали, с натугой доставая клейкими пальцами самый первый, самый крупный орех из нижнего ряда. И был он особого, смоляного привкуса.
   Так было до конца, до самого мелкого верхнего ореха. Капли прозрачной смолы летели на землю вместе с кедровыми чешуйками. Мы пытались отмыть руки у колонки, под струёй ледяной воды, постигали основы элементарной физики. Оттирали травой, отскабливали щепками, только бы не домой. Но это же не праздник. Это будни. Это труд: извлечь орех, аккуратно щёлкнуть, опять извлечь, снова щёлкнуть, расклеить пальцы...
   Я ещё не знала тогда, что однажды увижу своими глазами добычу кедровых шишек в глухой тайге: как мастера своего дела (независимо от возраста и пола) ловко взбираются на дерево и через мгновение оттуда обрушивается пахучий тяжёлый дождь. И те, кто остались внизу, наполняют мешок за мешком, мешок за мешком...
   Каждую осень у нас дома обязательно большой подарочный пакет таких шишек, рассыпных кедровых орешков мешок. Я любуюсь ими, вдыхаю тайгу, а щёлкать ленюсь. Просто помню, как полезны они для здоровья.
   Грецкие и кедровые - вот моё детство. А ещё третьи, в сухих пыльных стручках, похожие на кривой горох. Про них не говорили "арахис", говорили просто "земляные". Строго в стручках - сами чистите, уважаемые покупатели, лакеев у нас нет. Так сами и чистили, извлекая из пыльной земляной оболочки розовые сладковатые орешки. В жареном виде они были гораздо вкуснее.
   Потом жареный арахис в один момент заполонил всё - китайский, солёный, в плотных прозрачных упаковках, с маленьким несъедобным пакетиком внутри. Популярный перекус между лекциями, на который я долго потом не могла смотреть.
   Мне никогда не казалось, что орехи - это Новый год. Но никогда в жизни я ещё так орехово не ощущала декабрь.
   Настолько орехово, что купила в универсаме большую упаковку забытого арахиса - без стручков, но не жареного. Рядом стояли - уже с ноября - сборные сладкие подарки в ярком картоне (то домик, то конфета), но никто их не брал. Стояли рядами бутылки шампанского "Российского" - тоже никому не надо. А третьими в этой компании так непривычно для глаза были орехи, и вот их-то раскупали вовсю. Грецкие не так, но арахиса я взяла предпоследнюю упаковку. Знаю зачем.
   Когда наступят самые короткие дни, когда минует дочкина первая сессия, мы поджарим в духовке полный противень розового. Потом будем, как тысячу лет назад, тереть между ладонями, освобождая незамысловатые плоды земли от лёгкой ненужной шелухи. И будет казаться, что нет конца этой работе. Но вот и она закончится.
   Мы будем крутить в блендере порцию за порцией, давая время от времени отдых технике, но не себе. Мы добавим мёд, соль и растительное масло. Порцию за порцией. Пока масса не станет эластичной, пока не станет пастой. Уложим в банку и порадуемся.
   И всё будет сочетаться, не мешать одно другому - ореховый дух, метель за окном, жар остывающей духовки. Праздник, названия которому никак не найду.