Картофельные времена

Добрый урожай

   Сейчас магии стало меньше. И труда. Просто идут на рынок и покупают индивидуальное количество мешков с доставкой. Всегда больше чем нужно, про запас. К лету всё лишнее неминуемо прорастёт, и его выбросят. Хочется уже чего-то новенького.
   И вот уже новенькое готово в полях, из года в год, из века в век. В мешки его, в погреба, успеть до слякоти. Больше, чем магия и труд. Закон природы. Правда, сейчас многие предпочитают покупать на рынке всё готовое.
   Представляю, что сказала бы на это моя деревенская бабушка. Убила бы презрением, это точно. Языковой личностью она была богатейшей, непревзойдённой, уникальной.
   Однажды мне было семь лет, а в деревне прошла большая гроза. Во дворе стояли озёра по колено, и баба Тася велела мне обуться в резиновые сапоги. И я немножко сошла с ума, потому что не представляла вообще, как можно летом ходить в сапогах, не было у меня такого опыта.  К тому же модель, предложенная бабой Тасей прямо из кладовки, была настолько черна и громоздка, что разум отказал мне напрочь. Я устроила бунт, забыв о том, что спорить с бабой Тасей как минимум бесполезно.
 - Заходи в сапоги!  - непреклонно говорила баба Тася. - Заходи, кому сказала!
 - Не хочу! - косилась я с отвращением на левый и правый.
 - Заходи, кому говорят! - не отступала баба Тася.
   И я зашла, утирая тихие слёзы пополам с соплями. Мне ещё было слишком мало лет, чтобы понять: у цельной личности и картина мира так же цельна, однозначна и крепка.
   Как в наше время люди, проснувшись поутру, тянутся к телефону или кнопке включения компьютера, так и баба Тася во время своё первым делом брала в руки нож и картошку. Из года в год, из десятилетия в десятилетие. Это был естественный порядок вещей, как восход и заход солнца. Вечный круговорот картошки. Посадить-прополоть-выкопать, посадить-прополоть-выкопать. Всегда.
   С утра почистил - весь день свободен? Не совсем так. Хозяйство у бабы Таси было большим, добротным. Тут и корова с телёнком ("телянтишка" - говорила моя бабушка; всегда Январик, Февралик или Мартик), и свинья с поросятами, и куры, и цыплята-бройлеры. В старой летней кухне ежедневно варилось картофельное месиво с добавкой из комбикорма.
   Шли годы, хозяйство сокращалось, но картофельные плантации отнюдь не становились меньше. Потому что законы природы незыблемы. Так заведено и не может быть иначе.
   В самые неурожайные годы, подсчитав итоговое количество мешков (а меньше нескольких десятков не выходило даже в самые "тощие" времена), баба Тася сокрушалась: "Ну ничего, на похлёбку хватит." (В том смысле, что просто поджарить для удовольствия и думать не смей; потушить со сметанкой - ни-ни; а уж вареники или пирожки - не издевайтесь, пожалуйста, душу не рвите. Перезимовать бы с такой-то скудностью.)
   Летом, выгребая из погреба проросшие излишки (хватило с лихвой, как вы понимаете, и на то, и на другое, и даже на пирожки), мой папа и его братья уговаривали бабу Тасю отказаться хотя бы от третьего поля.
   Потом сажали, пололи. Осенью дружно съезжались копать. Было у бабы Таси четыре сына. Копали они в 10 лет, в 25, в 30, в 40... Баба Тася лично контролировала процесс, тщательно следила за ходом работы.
Вот самый старший из сыновей присел отдохнуть.
 - Что ты сидишь? - мгновенно заметила неполадку баба Тася.
 - Отдыхаю, - ответил старший сын.
 - Так ты, - посоветовала баба Тася, - мешок отнёс к машине, а пока за новым идёшь - отдыхай себе на здоровье. И нечего сидеть!
   Теперь это крылатое выражение нашей семьи. Уникальной языковой личностью была баба Тася, непревзойдённой...
   А теперь магия мира нарушена, теперь на рынке покупаем готовую. По привычке, с избытком, с запасом. Ранняя осень - самые картофельные времена. Настолько картофельные, что я однажды решаюсь на драники. А на похлёбку как-нибудь хватит. Да, баба Тася, на похлёбку хватит всегда.
   Драники - блюдо абсолютно внутрисемейное. Готовить их на большую компанию гостей пыточно. Все ведь любят, все добавки захотят. Нет, невозможно. Я полностью изнемогла, натирая картошку на троих нас (Игорян картофельно уникален: он этот овощ не ест в любом виде). Я трудила руки во благо себя, дочери и мужа. Отжимала лишний крахмал, внимательно румянила на среднем огне.
 - Драники! - обрадованно вскричала после учёбы Эвелина. И немедленно приступила к делу.
 - Чем-то очень вкусно пахнет, - сказал муж прямо с порога. И тут же припал неистово к огромной тарелке.
Игорян меня поражает: ему было всё равно.
   В итоге на сковороде осталась одна только штука. Но драники нельзя оставлять назавтра, это противоречит всем человеческим и природным законам.
 - Может быть, доешь? - спросила я мужа поздно вечером, приподнимая крышку.
Смешной и глупый вопрос. Сковорода была пуста. Мне предоставлялось почётное право её помыть. А картофельные времена настойчиво требовали серьёзно подумать о пирожках и варениках.