Не очень-то ягоды

Кислые до глубины души

   Они созревали позже остальных и в моей картине мира считались не очень-то ягодами, несмотря на то, что признанная кладезь витаминов.
   Мне в детстве приходилось собирать довольно много разнообразных и настоящих - на даче и в полях. Смородина чёрная, красная и белая, малина, маленькая и очень ароматная клубника... Потом перебирать все эти тонны, уничтожая ногти прямо на корню.
   Те ягоды были вкусны сами по себе, без предварительной обработки. Поэтому русский барин не зря опасался, а Пушкин потом воспел:
                          В саду служанки на грядах
                          Сбирали ягоду в кустах
                          И хором по наказу пели
                          (Наказ, основанный на том,
                          Чтоб барской ягоды тайком
                          Уста лукавые не съели
                          И пеньем были заняты:
                          Затея сельской остроты!)
   Наивный русский барин! Служанки-то его тоже были девушки русские, сговорились небось: все поют, одна в это время битком набивает лукавые уста дарами природы, и так по очереди. Кто там будет прислушиваться, скрупулёзно подсчитывать голоса? Русская же усадьба.
   К счастью, мы собирали смородину с клубникой уже после отмены крепостного права, поэтому никто особенно не пел, все были сосредоточены на процессе: одну ягодку беру, вторую и третью ем, пока четвёртая мерещится.
   Но с теми, которые были не очень-то ягодами, этот номер не проходил. Их нельзя было есть просто так.
   Осенью яростно созревала калина. Краснела неистово и горько. Как еда совсем не прельщала. Но в один из сентябрьских (или солнечных октябрьских) дней мой папа непременно садился в машину и ехал в родную деревню. А там уже вовсю ждали заветные места, тайные тропы, самые урожайные кусты.
   Привозил папа ведра приблизительно два, и дальше опять занимался лично: часть превращал в сок (густой, терпкий, сладкий и горький одновременно, чрезвычайно витаминный; его было очень приятно пить из маленьких стаканчиков синего стекла неторопливыми глотками).
   Оставшуюся часть папа по какому-то своему особому рецепту парил в духовке. Возвращаясь в субботу из школы, едва открыв дверь подъезда, я уже знала точно: это у нас, это мой папа парит калину. Я поднималась по лестнице на третий этаж, и запах всё усиливался, достигая неимоверной концентрации на лестничной площадке. А мне-то нужно было ещё зайти в квартиру.
   Готовая пареная калина пахла исключительно смертоносно, цвет имела бурый, а пользу необычайную. Но я так и не решилась её попробовать, пусть даже с сахаром. Все ягоды как ягоды - имели аромат и пенку от варенья, но калина при термической обработке... Не зря в моей картине мира она считалась не то чтобы совсем ягодой.
   Чуть раньше калины, но не менее яростно, созревала облепиха. Пламенела неистово и кисло. Собирать её было сущим наказанием - оранжевый сок медленно разъедал пальцы, а затем они покрывались мелко-коричневыми ягодными пятнышками. Но урожай на ветках словно и не убывал - хоть в две руки его собирай, хоть помогай ногами.
   Когда я стала студенткой, обычай отправлять первокурсников на сельхозработы (там и познакомятся, и подружатся, и староста группы обозначится сам собой) внезапно отменили, чему я была очень рада. Но, как оказалось, такое счастье постигло не всех.
   Моя одноклассница, успешно выдержав непростые экзамены в медицинский институт, вместе с другими зачисленными счастливчиками, прямо в сентябре была брошена на облепиху - ведь будущим докторам не помешают крепкие нервы, гибкие пальцы, умение безошибочно ориентироваться во всех оттенках кислого.
   Сейчас я вспоминаю те рассказы о бесконечных вёдрах, о ежедневных нормах, о рабочих тельняшках, стоящих колом от ярко-оранжевого сока и снова думаю о крепостном праве. И глаза бы мои на ту не очень-то ягоду не глядели. До тех пор, пока не засветится в банке весёлым рыжим компотом. И я, не очень любя жидкую его часть, наловлю себе большой дырчатой ложкой большую чашку до краёв. Наловлю мягких и косточковых одновременно. Немножко не ягод, немножко лукавых, полезных чрезвычайно.