Вареники дождя

 

   Вернувшись с раскалённого юга, я вот уже целый месяц никак не могу насмотреться на дожди у нас. Не могу наслушаться, как они шелестят и барабанят, как они гудят. Радуюсь климату хотя бы летом. У нас в этом году много дождей - быстрых и бурных тропических ливней с внезапными лужами по колено, с громом и молнией, с бесстрастными городскими новостями: за вчерашний день выпала месячная норма осадков, и на привокзальной площади потоком воды развернуло газетный киоск.
   Я очень хорошо помню, как однажды выпала норма. Ничто с утра не предвещало нормы, вот мы и оказались на улице далеко от дома. И едва успели добежать до спасительной летней эстрады, которая за считанные минуты превратилась в грибок-теремок: были здесь девочки-подростки с мороженым в руках, ойкающие на каждый гром, и солидный гражданин, и парни в шортах и наушниках, и чья-то бабушка, и насквозь промокшие пацаны с велосипедом и футбольным мячом...
   Мы все смотрели заворожённо, как неистовый дождь пригибает вниз струи фонтана, как журчат ручьи, как теснит быструю сильную тучу голубое небо. Мы стали почти роднёй на несколько минут; мы разошлись как ни в чём не бывало, когда стихло.
   И так в июле много раз, почти каждый день - треть нормы, половина нормы, сверх нормы... А в это время недалеко от нас (600 километров для Сибири - это недалеко, это дом на соседней улице) стояло параллельное пространство, там горели торфяники и леса; по утрам их дым был похож на туман - тревожный и пахучий.
   Уезжая из города в мир сухого тумана с запахом тайги, я зачем-то взяла с собой дождевик - целый зелёный плащ в крошечной упаковке.
   В тот день, когда я впервые подумала о варениках с вишнями, внезапно пошёл дождь. Невозможно ждать, когда закончится, если на ум приходят вареники с вишнями. Проще простого соорудить ком теста побольше, который будет по всем правилам мягким и эластичным, а потом раскатается тонко-претонко. И будет ком приятно золотистым от огненных деревенских желтков.
   Кто бы нашёл в себе силы отложить вареники с вишнями из-за проливного дождя? Я не могу, если меня охватывает и настигает идея.
   Пока отдыхает ком теста в холодильнике, я застёгиваю на себе невесомый целлофановый плащ со смешным капюшоном. Я беру глубокую тарелку, я иду собирать мелкую, но всё равно уже спелую вишню. И капли мгновенно начинают шелестеть по мне, и мир вокруг мокр до последней травинки. И вот уже ноги мои по колено в этом мокром мире, и руки в мире по локоть. Я хожу меж вишнёвых кустов, как гном без бороды, и моя тарелка быстро наполняется сокровищами. И все запахи земли и травы, и даже как будто грибов, не отпускают: куда я, туда и они. Я чувствую, как в этот миг где-то далеко перестают гореть леса.
   Потом нужно будет плащ оставить на веранде и выйти сухой. И тщательно избавить все вишни от косточек с помощью зубочистки. И посыпать по вкусу краснеющим прямо на глазах сахарным песком.
   Затем спокойно катать ровные кружки, защипывать, делать красивую кромку гребешком, складывать ровными рядами на припорошенном мукой столе. Слушать воду по ту сторону окна, слушать другую воду, закипающую на плите.
   Осторожно опустить-выловить, опустить-выловить. Маленький айсберг ледяного сливочного масла плывёт по бокам, сквозящим бордовым, дождевым, мирным, цветочным. Просвечивающим тихим шелестом и спасёнными лесами.
   Опустить-выловить, опустить-выловить... Так несколько раз - чтобы всем с добавкой. Вареники с вишнями требуют добавки всегда.
   А когда кончились вареники, дождь и день, мы жгли во дворе, в круглой железной печке, разные ненужные вещи, долго смотрели в огонь. Тёмный мир был тих, а душа полна самой лучшей из всех начинок.
   Ночь время от времени ненавязчиво спрашивала голосом дождя и вишни: "Может быть, добавки?" И я чувствовала свой ответ: "Немного. Немного позже. Спасибо."

 

Рисунок М. Беломлинского