Клочки и пуговицы

Ещё не пришиты

   Я сначала не собиралась совсем, а потом вдруг взяла и выбросила безжалостно то, что никогда уже не буду носить. То, что из года в год перекладывала с мыслью: а вдруг когда-нибудь, вдруг пригодится?
   Не пригодится, ничего и никогда. Я не шью. И старым джинсам дать вторую жизнь в виде актуальной сумки не сумею. И "для дачи" ничего из этого вороха не подойдёт, нет у нас дачи. Сколько можно двигать из угла в угол прошедшее время?
   Постепенно у меня набралось несколько больших, туго набитых пакетов. В шкафу появились просветы. Не очень много, но для здоровья души вполне достаточно.
   Я вспомнила, как собиралась Джейн Эйр в новую жизнь, на новое место гувернантки: "Большого гардероба у меня не было, хотя он включал всё, что мне требовалось, и последнего дня вполне хватило, чтобы упаковать мой сундучок..."
   Понимаете, человек целый день укладывал три платья. Мне же хватило часа, чтобы вычеркнуть из своей жизни тридцать три вещи, а потом ещё тридцать три. И кто из нас после этого леди, а кто, простите, флай?
   Но как легко дышится без всего этого старого! Распрощавшись напоследок с шапкой, которая казалась когда-то бесконечно стильной, а на самом деле ужас что такое, отправив на помойку шарфик в точно такую же клетку, я обнаружила в шкатулке с нитками целый ворох памятных знаков. Маленьких пакетиков с разноцветными и разнофактурными клочками материи и запасная пуговица в придачу. Уже и не помню, что это было - костюм или платье, в каких годах, по какому случаю. К лицу или не очень.
   А коричневая пуговка так и валяется в пыли на дороге. Ждёт, когда рано или поздно на неё наступят. И восторжествует справедливость.
   Пуговица - дырчатая память, подобранная в тон. В детстве у меня была коллекция пуговиц.    Самым ценным экземпляром я считала тёмно-бирюзовую с паровозом золотистого цвета, размером чуть поменьше детского круглого значка. Так-то вещь красивая, конечно, но ума не приложу, где она могла быть использована по назначению. Как элемент дошкольного карнавального костюма "Весёлый железнодорожник"?
   Впрочем, это вполне обычная ситуация в работе отечественной лёгкой промышленности тех лет - мы тут что-то сделали запланированное, а вы, покупатели, сами разбирайтесь, как это можно приспособить к реальной жизни.
   Мне пуговицы были больше игрой, чем элементом одежды. Перебирать, любоваться переливом цветов. У вас нет такой же, но перламутровой?
   Все мы читали из списка литературы на лето "Белеет парус одинокий" В. Катаева. Знали, как подчистую проигрался "в ушки" азартный Петя Бачей. Одержимый желанием раздобыть ещё где-нибудь "ушек", он взял да и срезал пуговицы с отцовского мундира. И всё открылось, и папа в ярости кричит: в печку эту грязь, этих микробов! А в мешочках-то вовсе не пуговицы, а патроны для местных революционных товарищей. И треснула от взрыва плита, и лапша прилипла к потолку. И лежит в мгновенной нервной горячке Петя...
   Это вам не пуговицы от школьной формы, не маленькие невзрачные на парадной белой рубашке. Не урок труда, на котором учат пришивать на оценку различными способами. И все приносят из дома экземпляр с двумя дырками, а не с четырьмя; а каким-то несчастным положили родители в портфель пуговицу на ножке!
   Пуговицы жили своей жизнью - отрывались в самый неподходящий момент, терялись, тут-то и приходила на помощь запасная.
Пуговицу подбирали к одежде, как музыку к словам. И довольно часто получалась песня.
   А смысла маленького клочка материи я долго не понимала, ведь я не шью. Не заплатку же делать из него на элегантном костюме, на самом видном месте дорогих брюк? С клочком, должно быть, так удобно ходить в магазин, чтобы зря не таскать целое - выбирать сумку в тон, туфли, шарфик или ткань для новой задуманной вещи.
   Но я никогда не ходила с клочком. Зачем-то складывала в шкатулку и забывала, как Плюшкин. Уже и вещей тех нет на свете, а клочки остались. Пуговицам отрываться не от чего, а они всё чего-то ждут.
И моя детская коллекция с паровозом на бирюзовом фоне давно раскатилась по закоулочкам.
   Так я и выбросила. Всё, что никогда не буду носить, всё, что никогда и никуда не пригодится, взяла и выбросила. И дышится легко.