Внимая моралисту

 

Ничего не делать

   Никогда я не знала, кто такой Жан де Лабрюйер. И даже когда прочитала в Википедии: "французский моралист", ничего особенного в моей голове не прибавилось. И фамилию моралиста я запомнила далеко не с первой попытки. Но он кое-что сказал в Версале, в своём 17 веке. И есть над чем поразмышлять. Вот до чего додумался однажды Жан де Лабрюйер:
   "Только человек с твёрдым характером и незаурядным умом может обходиться без должности и службы, замкнуться в четырёх стенах и ничего не делать. Мало кто обладает такими высокими качествами, чтобы достойно вести подобный образ жизни, и таким духовным богатством, чтобы заполнить свой досуг не «делами», как их называет светская чернь, а совсем иными занятиями. И было бы справедливо, если бы эти занятия, состоящие из чтения, бесед и раздумий о том, как обрести душевный покой, именовали бы не праздностью, но мудростью..."
   Ну, твёрдостью характера я, положим, никогда не отличалась. Насчёт незаурядности своего ума тоже не уверена. А вот насчёт службы и должности всё сходится. Могу обходиться, запросто. "Но как же! - раньше спрашивали меня люди (теперь уже перестали спрашивать). - А коллектив? Неужели тебе не скучно без коллектива?"
   Не поверите. Вообще не скучно.
   В то время, когда мой сын дал понять, что нам пора готовиться к его появлению на свет, я работала в научном издательстве (звучит гордо!).
   День, как водится, был заполнен делами: редактирование, работа с авторами, чай два раза, поговорить - кому что приснилось, любители сериалов увлечённо пересказывают подробное содержание вчерашней серии... Новые папки на тесёмках - всё одобрено, допущено, объём 7 печатных листов... Ощущение, что я старательно перекладываю с места на место пустоту, постепенно становилось невыносимым.
   Особенно чудовищны были труды гуманитариев - социология, мировая экономика, психология... И ни единой формулы, чтобы хоть как-то прикрыться.
   "Среди социальных животных приоритет эффективности корпоративных связей, казалось бы, должен принадлежать человеку."
   "Люди работают в организациях разного типа, живут в организованных поселениях, покупают всё, что требуется для жизни, учатся, отдыхают, рождаются, отправляются на кладбища - всё это происходит в организациях или через них."
   "Если я задам вопрос: "Почему я люблю?" или "За что мне нравится берёза?", то в нём я выпадаю из онтологической ситуации и впадаю в гносеологическую."
   "Однажды молодой человек, объясняясь в своих чувствах к девушке, сказал ей о том, что он её любит, что она ему нравится, что она ему нужна и без неё он не мыслит своего существования. Девушка, выслушав это признание, выдержав некоторую паузу, спросила: "Я что-то не пойму. Ты меня любишь или я тебе нужна? Если любишь, то за что? А если нужна, то зачем?"
   Эти вопросы поставили парня в тупик, ибо, начав перечислять качества своей возлюбленной, он вдруг понял, что потерял к ней всякое эстетическое отношение, ибо превращает её в объект познания."
   Ой, всё! Достаточно. Я пыталась исправить неисправимое, делая из плохого текста другой плохой текст, который никто, кроме меня (я знала это), никогда не прочитает. Он просто пойдёт кому-то в зачёт как очередная печатная работа. Для научного авторитета, для весомости. Оказывается, пустота тоже может иметь вес и авторитет. И даже учёную степень.
   Когда стало полностью невтерпёж, Игорян решился. Спасибо, Игорян! Я сразу знала, что не вернусь. Твёрдой рукой написала через три года по собственному желанию. "Я тебя не видел долго, и ещё б не видеть столько", - исполнял в девяностых человек по имени Кай Метов. Пускай нескладно, зато по смыслу.
   Вам тоже знакомо это странное чувство, мсье де Лабрюйер? Когда я читала без остановки высокоучёные труды, меня тяготило чувство полной никчёмности и бесполезности моей деятельности. А теперь, когда я ничего не делаю (растить ребёнка и писать что-то там своё, стихи какие-то время от времени - это, как вы понимаете, не в счёт. Спросите у любого делового человека)... Зато теперь есть полная уверенность, что я не зря случилась в этом мире, я тоже могу чем-то его наполнить. Наверное, моя духовность увеличилась, мсье де Лабрюйер.
   Ещё бы мудрости немного, чтобы понять окончательно: не зря, не в пустоту, а в бесконечную Вселенную. Понять и успокоиться.