Как великан стал курьером

Когда он вырастет и станет...

   Если в самом начале фильма появлялась заставка "Центральная киностудия для детей и юношества им. М. Горького", можно было не беспокоиться: удовольствие на ближайшие полтора часа обеспечено. Стопроцентная гарантия.
   Другие заставки тоже были хороши: с корабликом, с Медным Всадником, с рабочим и колхозницей, сцепившими навек свои мускулистые руки где-то в небесах. Но та, первая, была всех лаконичней, и трудилась неутомимо.
   Потом, когда она бесследно исчезла с экранов, я долгое время пребывала в горестном недоумении. Как это? Всегда было и вдруг не стало? Не могла понять, почему резко, как топором отрубили, остановилось производство фильмов для детей и подростков.
   Целых 30 лет прошло с тех пор, и уже очевидно, что ситуация не изменится  - ни в ближайшее время, никогда.
   Особенно жалко подростков и неприкаянное юношество. Для детей всё-таки литература теплится, и мультфильмы иногда мелькают достойные, и спектакли в ТЮЗах идут, и журналы с головоломками и лабиринтами. И для родителей детей книжные полки ломятся - как понимать, воспитывать и развивать.
   А с подростком что делать? Особенно если он на замечания огрызается, просьбы игнорирует, развиваться не желает, и заставить его невозможно. Он закрывается в своей комнате, и отстаньте все от него! И ничего нет у подростка, кроме компьютерных игр и социальных сетей.
   И заставки - специально для него - нет и не предвидится.
   Золотой век кино для подростков и юношества был ярким, но коротким - приблизительно полтора десятилетия, с начала 70-х до середины 80-х годов прошлого века. Очень насыщенный, крошечный промежуток времени. Вступлением к нему, чудесной присказкой можно считать фильм "Доживём до понедельника" (1968 год). Он задаёт темп и ритм будущего парада стихотворением Г. Полонского, которое все знают.
                       Это не враньё, не небылицы:
                       Видели другие, видел я,
                       Как в ручную глупую синицу
                       Превратить пытались журавля.

                       Чтоб ему не видеть синей дали
                       И не отрываться от земли,
                       Грубо журавля окольцевали
                       И в журнал отметку занесли.

                       Спрятали в шкафу, связали крылья
                       Белой птице счастья моего.
                       Чтоб она дышала тёплой пылью
                       И не замечала ничего.

                       Но недаром птица в небе крепла -
                       Дураки остались в дураках.
                       Сломанная клетка, кучка пепла,
                       А журавлик снова в облаках.
   Вот они, главные герои подростково-юношеского кино тех лет: поэзия и журавлик, стремящийся в облака. Стихи были обязательным атрибутом фильмов для тех, кто вот-вот покинет гнездо. Если летать - то летать высоко.
   В малоизвестной "Шапке Мономаха" восьмиклассники забрались в пустой невский катер и читают наизусть из "Евгения Онегина". Читают Анну Ахматову:

                      В последний раз мы встретились тогда

                      На набережной, где всегда встречались.

                      Была в Неве высокая вода,

                      И наводненья в городе боялись.

Неправдоподобно? Сейчас - да. Тогда - нет.

   Вожатый Серёжа (который на самом деле по профессии скульптор и большой поклонник Лермонтова), задумал поставить со своими подопечными "Маскарад". И получилось. Это уже чудесные, невероятно атмосферные "Сто дней после детства". И мой самый любимый персонаж, имя и фамилия которого неизвестны, в очках и с неважной дикцией - такой, что заслушаться можно.

" - Так, с кого бы начать. Ну, к примеру, у рояля Загремухина. Семь классов музыкального образования, а больше всего на свете любит "Собачий вальс". А это её наперсница, Ерголина Ленка. Чрезвычайно образованная девица, читает на трёх языках, и ничего ей не нравится.

 - Почему?

 - Бог её знает! Акселерация. А "Собачий вальс" тоже любит. Тут они молодцы, виртуозы! О, Лопухин! Духарной малый. А рядом Фуриков, в шляпе, видите? Чёрный гений. А это Лебедев Саша. Жуткий авантюрист.

 - Со стороны он похож на ангела.

 - Он и есть ангел. Ангел-авантюрист.

 - А сидит?

 - Лунёв. Он у нас самый старый. Безукоризненный ум. А Саша Лебедев - золотой человек."

Неужели подростки когда-то говорили так? Или всё выдумки сценариста, фантазии режиссёра? Но я верю. Смотрю и верю.

   Не только читают чужие стихи. Сами пишут. Например, Пётр Копейкин, восьмиклассник и поэт, герой фильма "Когда я стану великаном", безнадёжно влюблённый в одноклассницу - рослую Горошкину. Одинокий, неказистый, неприкаянный подросток, прячущий под маской шута сложный, тонкий внутренний мир и благородное сердце. "В фильме использованы подлинные детские стихи", - гласят титры. И сам Копейкин тоже, во весь свой небольшой рост, удивительно подлинный. А ярким личностям в этом мире всегда приходилось непросто.

   Боль оттого, что тебя не понимают и не принимают, особенно невыносима в самом остром на земле возрасте. Но журавлик снова в облаках. И бывший подранок Алёша станет писателем, а чучело Лена Бессольцева, несмотря ни на что, сохранит веру в людей.

   Но прекрасная эпоха не может продолжаться без конца. В середине 80-х появились два фильма, настолько разных, что сомнений не оставалось никаких: это финальный аккорд, точка. Конец прекрасной эпохи.

   Первый - фильм Г. Юнгвальд-Хилькевича "Выше Радуги". В отличие от своих мятущихся, страдающих, безнадёжно влюблённых и болезненно взрослеющих предшественников, герой Алик неправдоподобно благополучен: единственный сын молодых, красивых творческих родителей (как же я обожаю М. Боярского в роли папы-Радуги!). Семейное общение трёх Радуг легко и непринуждённо.

" - У твоего отца был первый разряд по велоспорту. Когда-то. Это не помешало ему стать композитором. Пусть не великим, но очень популярным.

 - Может, потому и не великим?

 - Хватит болтать! Иди в школу. Юный Орфей. Слушай, мать, нужно что-то делать. Он совсем распустился!"

   У Алика Радуги прекрасные, ничем не омрачённые отношения со сверстниками. Есть верные друзья, Борщёв и Фокин, а также красивая девочка Даша. Он круглый отличник, кроме физкультуры, но и здесь помогла в нужный момент волшебница Сирена.

   Кроме всего прочего, Алик Радуга талантлив - он пишет стихи, а папа Алика пишет музыку к этим стихам (и пусть харатьяновский баритон внезапно срывается на пресняковский фальцент, ничего страшного). Лучезарен, успешен по всем направлениям. Алик идеален, как и полагается сказочному герою. Но ведь это и есть сказка - твёрдо знает зритель. Это безумно красиво, но всего лишь сказка, вот в чём дело.

   Жизнь реальную показал приблизительно в это же время режиссёр Карен Шахназаров в фильме "Курьер". Благородный Петя Копейкин, мечтающий стать великаном, вырасти-то вырос, только не в великана, а в Ивана Мирошникова, которому все и всё до лампочки. Он тоже разыгрывает шута, но скрывать ему нечего.

" - Любопытно было бы узнать, молодой человек, те принципы, по которым вы собираетесь существовать в обществе.

 - А принципы самые несложные. Хотелось бы иметь приличный оклад, машину, квартиру в центре города и дачу в его окрестностях. Да, ещё. Поменьше работать.

 - Ну, материальные блага необходимы. в этом нет ничего предосудительного. Но всё же нужно заслужить, надо приложить какие-то усилия. Ведь никто не подарит вам за глаза ни машину, ни дачу. Надо трудиться, работать, овладевать знаниями. Вот тогда красивый автомобиль станет хорошим, заслуженным вознаграждением.

 - А если жениться? Ну, к примеру. обольщу вашу дочь, женюсь на ней. и дело, можно сказать. в шляпе. У вас и связи имеются, и денежки водятся. Найдёте же возможность и в институт меня пристроить, и тёплое местечко выхлопотать. И квартиру постараетесь купить, а? Агнесса... Ивановна."

   И стихи, да. Стихи остались. Когда курьера-Ивана просят почитать что-нибудь из последнего, он думал недолго: "Я памятник себе воздвиг нерукотворный..."

Дальнейшее всем известно.

   Мир наизнанку, доставленный человечеству по адресу и точно в срок. И нет в этом мире места восьмикласснику и поэту, светлой Лене Бессольцевой, 13-летней Жене из фильма "Наследница по прямой", трепетно хранящей и перечитывающей без конца письмо Пушкина. И скульптору Серёже незачем ставить на сцене "Маскарад", маскарада с лихвой хватает и в жизни.

   Поэтому и не снимают больше фильмов для подростков. Радуга и Копейкин больше не герои своего времени, а начни любую другую тему, обязательно упрёшься лбом в курьера. В какого-нибудь Ивана Мирошникова упрёшься обязательно. А зачем повторяться, когда главное уже сказано? Зачем гоняться за призрачным журавлём, когда так надёжна и, в общем, во всех отношениях недурна синица?