Собака, которая любила мандарины

Есть или не есть? Нет вопроса

   Надо сказать, что в собаках я совершенно не разбираюсь. Издалека видела много раз, но в душу заглядывать не приходилось. Я даже побаиваюсь их как-то. Основную массу побаиваюсь. Кроме Хани - питомицы друзей. Она бежевая и крепко сбитая. Она, по замыслу природы, охотничья и твёрдо помнит, что я - это я. Поэтому никогда на меня не лает и не кусает. В дом тоже пускает.
   Хани рождена, чтобы удивлять. Два года назад мы с подругой решили отпраздновать Международный женский день, но нечаянно уронили на пол специально приготовленную бутылку белого вина. А бутылка - это не мишка, это не оторванная лапа, а много мелких стеклянных осколков плюс огромная лужа. "Всё равно её не брошу, потому что она хорошая!" - решила Хани, пока мы стояли в остолбенении.
   Она моментально очутилась на кухне и с жадностью принялась употреблять спиртное. И на призывы "Фу!" никак не реагировала. Потом ушла, удивлённо поматывая головой. Потом крепко и спокойно уснула.
   Много рассказывали мне историй про Хани и её вредную привычку. Вот, скажем, сидит человек на диване, расслабленно беседует. Лениво откинул на подлокотник руку, а в руке - бокал с коньяком. Правильный широкий бокал, чтобы наслаждаться маленькими глотками. Не только вкусом, но и ароматом благородного напитка.
   И в тот момент, когда человек отвернулся, из-за угла на цыпочках вышла Хани, погрузила в широкий бокал розовый язык и на правах лучшего друга тоже начала наслаждаться вкусом и ароматом.
Одну имел я думы власть, одну, но пламенную страсть...
   Как-то раз пришли мы в гости к друзьям-собаководам. Вот сели ужинать. Хани моментально сообразила, кто тут слабое звено, устроилась возле меня.
   Я гладила тяжёлые тёплые мягкие уши. Я гладила бежевую голову и низкую спину. Это было очень приятно. Хани положила морду на мои колени, смотрела в глаза - красноречиво и недвусмысленно. Собачий взор был полон грусти и вселенской тоски. В них, как в раскрытой книге, читалось: поможите, люди добрые-сами мы не местные-злые хозяева издеваются, палкой бьют, спать-гулять не дают-пить не допросишься-и вообще, жё не манж па сис жур!
 - Послушайте, друзья! - говорю я. - У вас собака смотрит. Нужно срочно что-то делать. Как-то спасать, что ли...
 - У нас собака всегда смотрит, - небрежно отвечают друзья. - Это её профессия - сиротой притворяться. Ты ей только ничего не давай, потому что меры она не знает. Гуся дашь - съест гуся; барана дашь - съест и барана. Мы потому и кормим её специальным собачьим, что от человеческой еды она храпит ночью на всю Ивановскую.
 - Как это может быть связано? - говорю я. - Вот бульдог храпит - понятно, у него носоглотка так устроена. Но разве возможно взять вот так и захрапеть от еды?
 - Не знаем, что там за носоглотка, - отвечают друзья. - А только храпит Хани яростно, если съест лишнего. А у нас, извините, ребёнок маленький и дом панельный. А ниже этажом ещё один ребёнок. Вообще храп неуместен.
Сидим дальше. Всё интересное для собак съели. Приступили к мандаринам.
 - Послушайте, друзья! - говорю я. - Собака по-прежнему смотрит. Неужели она у вас и мандаринами интересуется?
 - Она за мандарины, - небрежно отвечают друзья, - душу продаст. Дашь килограмм - съест килограмм. Дашь два - съест и два.
   Любопытно мне стало. Никогда я не видела, чтобы собака ела мандарины. Думаю, с одной дольки авось не будет храпеть. И дала Хани одну дольку. Хани глазом не моргнула, проглотила и опять смотрит. Интересно. Так скормила я ей - дольку за долькой - целый мандарин.
   А потом на другом конце стола произошло одно неловкое движение, и на пол со стуком полетела куриная нога. Хани взмахнула ушами, ловко схватила добычу да только мы её и видели.
Наверное, ночью она храпела неистово.
   А мы с Игоряном на следующий день читали сказку Тима Собакина "Собака, которая была кошкой". И я подумала, что Хани наверняка тоже кем-то была, только не говорит. Может быть, даже человеком. И мы, люди, тоже кем-то были. И будем ещё. Да, обязательно будем ещё.