Секретики

Давние секретики

Когда Земля была размером с ребёнка,

неосторожная женщина разбила сердце

самого живого человека не земле.

Осколки те разлетелись так далеко, 

что тысячи лет подряд дети находят

их в садах, под камнями, в песочницах

и дуплах деревьев. Дети зовут их 

"секретики", прячут под осколками

блестящие фантики от конфет и

мёртвых жуков-скарабеев.

Говорят, если собрать все осколки

вместе, произойдёт что-то совсем невероятное.
Но лучше бы вам не знать. Лучше бы вам не знать.

"Мама шамана"

   Теперь те места кончились все. Позарастали, обмелели, иссякли песочницы. И клады, сокрытые в них, не помечены ни на какой карте красными крестиками. И глаза мальчишек, от которых прятали изо всех сил, перешёптывались, хихикали ("Быстрей, быстрей закапывай! Не найдёте, не найдёте!")... Давно уже повзрослели те глаза, всё они видели, и неинтересно им.
   Давно уже стал новой землёй поставленный на заметку цветок, чтобы не забыть то место. Мы ведь обязательно вернёмся потом и посмотрим, что стало: какое волшебство произошло, пока мы спали. Улетела стрекоза. Фантик снова стал конфетой, а бусинки - ожерельем. Непонятная блестящая штучка обернулась золотым ключиком.
   Мы никогда не возвращались. Мы крепко забыли то место. И теперь лежать нашим кладам, нашим заповедным секретикам ещё миллион лет, тысячу веков - пока мы снова не станем маленькими. А глаза у наших мальчиков снова будут весёлыми и хитрыми. Синими, карими, разбойными. И никуда не спрятаться от них.
   Новые девочки ничего не знают про секретики. А мы и не рассказываем. Большой-большой секрет делаем из этих безделушек под стеклом.
   Обязательно стекло. Оно играло роль, оно имело значение. У каждого из нас обязательно было какое-нибудь заветное стекло.
   Я, например, владела таинственной тяжёлой пирамидкой, которую ни за что не хотела обменять на другие вещи, хоть мне и предлагали много раз. Не знаю, откуда она взялась такая. Больше ни у кого не было. Я одна в нашем дворе и всех сопредельных могла лёгким движением руки сделать радугу. В солнечный день, конечно. Но, мне кажется, в то время все дни были какими-то солнечными.
   Я могла наслать на руку каждого желающего яростную болючую точку. Наверное, и пламя могла бы извлечь из любого сухого листа, как Огненный бог Марранов, да не догадалась. Не интересовалась пламенем.  Просто смотрела сквозь прозрачную грань, как мир непрост, совсем непрост. Зыбок, текуч, многовариантен...
   А ещё очень сильно хотелось стеклянный шарик. Откуда-то водились они в карманах многих мальчишек. Настоящее было желание, истинное, поэтому исполнилось оно. Друг моего старшего брата подарил целых два - мутновато-лунных, бесценных, абсолютно ничем не заменимых. Один из них до сих пор кочует по всем моим шкатулкам. А пирамидка давно потерялась. И та радуга вместе с ней.
   Это были настоящие сокровища. А секретики прикрывали стёклами простыми, плоскими недрагоценными осколками. Но они тоже имели значения. Все цвета мы знали наперечёт.
   Прозрачный был когда-то молочной бутылкой, которую так и не сдали. Зеленоватый - бутылкой кефирной. Густо-зелёный, изумрудный хранил когда-то от прямых солнечных лучей вкусный лимонад "Буратино" и невкусную минеральную воду. Самыми некрасивыми были коричневые осколки - всё, что осталось от глупых взрослых бутылок после того, как из них выпили всё пиво. Бутылки всегда бьют люди, а не сказочные тролли.
  Были ещё очень-очень редкие красные. Непонятно, что разбилось. Я и теперь этого не знаю. Самые волшебные. Смотреть сквозь них хотелось всегда. Всё красное почему-то вмиг становилось белым. Наводили друг на друга, смеялись. Понятия не имели о том, что такое физика.
   Другие редкие стёкла - синие - рождали в сердце грусть. Напоминали о плохом - неуют, болезнь, чужие руки, официальное что-то. В них заглядывали из любопытства: что будет? Возвращались поскорей в зелёный солнечный день, полный божьих коровок, одуванчиков, каруселей, осоки, вечной дружбы. Рвался изо всех окон аромат куриного бульона и жареной картошки, а из радио - песня: "Лето, ах, лето! Лето звёздное, звонче пой!"
   Столько всего можно было успеть спрятать, таясь от крикливых мальчишек, вечно куда-то движущихся мальчишек. Самых щедрых в мире мальчишек, которые шутя исполняют заветные желания.
   Несметные богатства валялись прямо у нас под ногами ярко и остро. Бери, копай скорее норку, выстилай красивой бумажкой, сверху ещё что-нибудь милое сердцу (но чтобы не жалко расставаться), потом всё стёклышком прикрыть, немного полюбоваться, засыпать.
И мы копали, прикрывали, любовались. А потом уходили.
   До тех пор, пока не придёт время собирать цветные осколки. Мысленно вернуться в те места, которые кончились все. Отвести ладонью в сторону пески десятилетий. Постучаться в толстое непрозрачное бутылочное донышко: помнишь меня? помнишь?
   Молча посидеть наедине со всеми своими секретиками. Вот уже и чайник остыл. А потом снова остыл. И целый миллионн лет до того времени, когда я снова стану маленькой...