Фрукт банан

   Одна из любимых книг моего детства - "Вершки и корешки" А. Смирнова. Редкого научно-художественного жанра. С её помощью наша команда одерживала уверенные и безоговорочные победы во всех школьных ботанических кавээнах.
   Мой доклад про капусту разил наповал. В Древнем Египте варёные кочаны подавали после обеда на десерт! Все слушают с учительницей во главе, никто не знал!
   Потом я одолжила чудо-книгу нескольким одноклассникам, и потрясающие доклады про фрукты-овощи пошли чередой. Наша учительница что-то заподозрила, и спросила: "Где вы берёте материал? Можно без выходных данных. Автора, автора!"
   Пришлось раскрыть тайну и показать книгу. Наталья Викторовна пришла в восторг и ненавязчиво поинтересовалась: не хочу ли я оставить эту драгоценность, этот подлинный источник знаний школьному кабинету биологии в дар?
   Я не сомневалась ни минуты. Я сразу поняла, что не хочу. Самой пригодится. И ни разу не пожалела о принятом решении.
   Потому что сейчас найти "Вершки и корешки" практически невозможно - если только в букинисте очень повезёт. Тираж книги по тем временам (1986 год) был не очень велик - 100 тысяч экземпляров. И ничего равнозначно прекрасного я не встречала с тех пор - чтобы для детей, умно, познавательно, увлекательно, талантливо и нестандартно.
   Потом, если вдруг было нужно что-то по окружающему миру про фрукты-овощи, мы никогда не обращались ни к каким интернетам. Выручала чудо-книга.
   Когда-то я впервые прочитала с восторгом главу "Банан вездесущий":
"Что вы знаете о банане? Когда такой вопрос задали японским школьникам, один из них написал следующее: "Банан - фрукт необыкновенный! Он сконструирован в том же архитектурном стиле, как и уважаемые сосиски. Разница лишь в шкурке. У сосисок мы её съедаем, а с бананами этого делать не рекомендуется. Может быть, интересно ещё следующее. Банан во время еды мы держим концом вверх, а сосиску едим с тарелки. Банан сначала бывает зелёным, потом желтеет, а сосиска как была неопределённого цвета, вроде терьера, такой и остаётся. И наконец, оба конца сосиски связаны с соседними, в то время как почтенный банан только одним концом прикреплён к стеблю, другой же свободен. Зато они похожи друг на друга тем, что внутри нет ни семян, ни косточек."
   Что я сама знала о банане в те времена, когда сосиска ещё была уважаемой?
Кое-что. Не очень много. Но всё-таки побольше, чем ответственные за бутафорию фильма "Старик Хоттабыч" 1956 года.
   Смуглый мальчик в чалме и безупречно белой рубашке спрашивает у простого советского школьника Жени Богорада:
 - Ты хочешь кушать? Ты любишь бананы?
И вручает ему от всей души громадную связку ядовито-зелёных плодов, которые во все стороны блестят клеем и лаком.
   То есть бутафорцы увидели где-то на чёрно-белой фотографии, форму воспроизвели очень точно, а вот с содержанием промахнулись.
И Женя Богорад тоже. Стоит и не знает, любит он бананы или нет.
   Через 30 лет после фильма живые бананы уже изредка встречались на просторах страны, поэтому иллюстраторы детских книг были вооружены кое-какими знаниями. Плоды на их картинках были ярко-жёлтыми, но при этом росли почему-то на кокосовых пальмах. Рядом обезьяна, а внизу маленькая круглая суша посреди безбрежного океана.
   Если бы не книга А. Смирнова, я бы до сих пор думала, что бананы растут на одиноких пальмах посреди необитаемого острова.
   Про цвет я знала так: продаются бананы зелёными. Всегда. Не настолько ядовитого цвета, как в "Хоттабыче", но всё равно. Есть их в таком виде нельзя. Схема купил-и сразу наслаждение на бананах давала сбой.
   Поэтому, может быть, не так уж неправ был мальчик в чалме, вручив Жене Богораду временно несъедобную гроздь? Чтобы у того не случился шок. Ведь истинное счастье должно быть выстрадано. Нужно набраться терпения и дождаться, пока бананы пожелтеют. Ну, хотя бы приблизительно. Всё, теперь можно есть.
   Я знала. Каждый год мы ездили в гости к бабушке с пересадкой в Москве. И, гуляя по столице между поездами, почти всегда упирались где-нибудь в длинную очередь, приблизительно на треть состоящую из студентов Университета дружбы народов имени Патриса Лулумбы (ну, уж им-то и папы могла бы посылочку отправить - домашних, со своего огорода).
   Мы бросали все переулочки Арбата и последующие час-полтора своей жизни посвящали недозрелым заморским плодам.
   Сейчас мне смешно об этом вспоминать, но тогда на самом деле клали в тёплое место, ждали, увещевали нетерпеливых детей.
   Но мне было всё равно - жёлтые, зелёные... Я в любом виде не могла есть это вязкое мыло. Всей душой я предпочитала апельсины, которые можно было купить между поездами в маленьком магазинчике безо всякой очереди. И каким волшебным, оранжевым, новогодним посреди лета запахом наполняли они потом наше купе! Сразу. Ещё убегали за окном поезда назад высокие дома - 16 этажей, 24 этажа... До свиданья, Москва, до свидания!
   А зелёные бананы покоились тем временем где-то в сумке. Их предпочитал потом мой старший брат.
   О том, что бананы, оказываются, бывают сразу жёлтыми, я узнала, когда стала студенткой. Прямо на первом курсе их появилось вокруг сразу много, спелых. Во всех киосках призывно висели бананы.
   И когда мы, уставшие, слегка помятые и обогащённые новыми знаниями, обессиленно вываливались из автобуса, чтобы пересесть на метро, становилось ясно, что нужна пауза.   Немного прийти в себя, а потом загрузить в эту себя хоть какую-нибудь еду. Потому что до дома ещё ехать и ехать, а силы совершенно на исходе.
   Мы шли мимо распевающих на разные голоса киосков, пестреющих на все четыре стороны аудиокассетами (можно, но не сейчас), мимо смердящего на всю округу заведения "Горячие беляши", мимо необъятной женщины, на груди которой в любое время года висит табличка "Сосиска в тесте". Мимо жареных семечек, мимо парфюмерии под открытым небом, мимо вечно живых цветов.
Туда, где желтеют гроздьями плоды, иноземные когда-то, а теперь яблок дешевле.
   Мне, пожалуйста, один банан. И завтра один банан. И послезавтра. Я даже вошла во вкус. День без банана казался прожитым зря.
   А сейчас у меня мудрость. Без неприязни, но и без фанатизма. Иногда ем, но чаще не хочется.
   Мне про бананы писать больше нравится. Хоть и получается не так хорошо, как у японского школьника.