Новосибирские зонтики

Главная птица города

   А если сделать так. Взять мешок побольше, уйти с ним во дворы и парки. Собирать опавшие птичьи перья.
  Четыре голубя на карнизе старого дома устроились ровно, неподвижно. Расстояние между ними совершенно одинаковое. Будто бы это Птичий Царь указал им место и сказал: "Сидеть!" И люди, пробегая мимо, будут думать, что так надо, так украшено. Люди на самом деле любят, когда красиво, даже если им совсем некогда смотреть по сторонам.
   Лица голубей будут совершенно бесстрастны. Что они, мешков не видели? И людей они видели всяких. И перьев не жалко им. Мало ли кому что в голову взбредёт.
   Через некоторое время мешок станет полон. И тогда можно будет приступать. Взять на время новое имя - Дедал. Взять много воска. Работать кропотливо - перо за пером, перо к перу. И вот уже крылья. И вот уже выдержат. И ветра сколько хочешь. И солнце не расплавит весь этот воск, обидевшись на то, что в небе завелись посторонние и слишком дерзкие.
   Потому что нет сейчас над городом никакого солнца. А город есть. Так бы и взлететь над ним.  Не на самолётную гудящую металлическую высоту, с которой толком ничего не разглядишь. А на высоту домашнюю, свою собственную. В которой городское сумасшествие, голубиная бесстрастность, пустые дворы, гулкие подворотни, новый ветер (свежий, сегодняшний). И большие жёлтые листья, которые вчера мой сын принёс домой вместе с короткой берёзовой дубинкой. "Нужно для эксперимента, - сказал он. - Нужно положить листья на подоконник, чтобы жёлтое смотрело на жёлтое."
   Так бы и взлететь над городом. Над полупрозрачными парками, над рекой спящего цвета, над всеми домами, в которых уже светятся первые окна. Смотреть, как немыслимо горит рябина, как отцветают бархатцы и настурции. Как стремительно распускаются зонты.

   Как зонты распускаются над людьми. Тот, кто забыл, не знал о погоде, не верил прогнозу, торопливо бежит в укрытие, на ходу натягивая капюшон. Но таких мало.
   В основном все помнят, все знают, все поверили. Щёлк - и возводят маленькое личное пространство внутри дождя. Зыбкое, на тонкой ножке временное пристанище.
   Зонты идут. Домой идут, идут из дома. Идут зонты высокие и низкие, большие и малые. И Оле-Лукойе, как всегда, распорядился и распределил: кому сегодня видеть прекрасные сны, а кому и пустоты достаточно. Но ведь так и надо. Цветные сказки за то, что хорош, и пустота за непослушание - вперемешку, всем, всем без исключения. Сегодня цветной зонт, а завтра зонт чёрный. На всех дорогах в это время года, надо всеми головами.
  Это Новосибирск зонтичный.
                     Я иду сквозь небо, которое на асфальте.
                     Шелестит октябрь, и странно прозрачен воздух.
                     Мой город всерьёз и надолго залёг на карте.
                     Так - особенно вечером - хочется видеть звёзды
                     И, пока не устанешь, дышать синеватой свежестью,
                     Улыбаться лицам, собакам, немного дрожать от холода
                     И с великой небрежностью и неизбежностью
                     Сыпать золото.
   Странное осеннее небо, полное самодельных крыльев. И маленький ребёнок в коляске всё никак не спит и смотрит глазами такого же цвета: не летит ли где-нибудь там Мэри Поппинс?
И пока ему не дано слово, долго и терпеливо ждёт. И ветер перемен уже совсем близко.

   Надо мной и во мне стоит позднее время зонтов. Последнего жёлтого и первого белого. Я не забуду, я знаю. Я не то чтобы верю прогнозам, но ведь есть ещё и простой порядок вещей.
                     Октябрь - в позе Наполеона -
                     Будет сослан сильнейшим, то есть ноябрём.
                     Утром люди выглядывают на балконы
                     И сразу решают: зонты берём.
                     Им ещё невдомёк, что повалит к вечеру,
                     И уже о шубе тихонько вздохнёт душа.
                     Так октябрь уносит гордые плечи.
                     Не спеша.
   Но это потом, к вечеру. Ещё не к сегодняшнему вечеру. Пока ещё преимущественно в виде дождя.