 |
| Первый в этом сезоне |
Мороз так и трещал, снег хрустел, снеговику
радоваться да радоваться
бы, так нет!
Он тосковал о печке! Он был положительно болен.
— Ну, это опасная болезнь для снеговика! — сказал пес.
— Я тоже страдал этим, но поправился.
Вон! Вон! Будет перемена погоды!
И погода переменилась, началась оттепель.
Зазвенела капель, а снеговик таял на глазах,
но он не говорил ничего,
не жаловался,
а это плохой признак. В одно прекрасное утро
он рухнул.
На месте его торчало только что-то
вроде железной согнутой палки; на
ней-то
мальчишки и укрепили его.
— Ну, теперь я понимаю его тоску! — сказал
цепной пес — У него внутри
была кочерга!
Вот что шевелилось в нем! Теперь все прошло! Вон! Вон!
Скоро прошла и зима.
— Вон! Вон! — лаял цепной пес, а девочки на улице пели...
Г-Х. Андерсен "Снеговик"
На втором курсе было у нас задание: перевести с немецкого языка стихотворение о снеговиках.
Снеговик по-немецки Schneemann. То есть снежный человек, или, лучше сказать, человек из снега. Потому что в первом случае представляется шерстистое высоченное гималайское существо с огромными босыми ступнями, которые отпечатываются на снежном покрове и будоражат воображение и умы учёных и не очень. Меховое привидение такое: все говорят, но никто по правде не видел.
Нет, человек из снега, конечно - белый, комковатый, несуразный, непропорциональный. Самое подходящее название.
А стихотворение было смешное: о том, как снеговики мечтают о том, чтобы у них были хоть какие-нибудь снежные подруги (Schneefrau соответственно). А там, глядишь, и снежные дети появятся. Ах, если бы, ах, если бы, не жизнь была б, а песня бы!
Потому что это у нас снежные бабы водятся на просторах страны, да много (мы не ели, мы не пили, бабу новую лепили), а в Европе только снежные мужчины одни. Конечно, грустно. Конечно, одиноко. Конечно, мечтают.
Я перетряхнула все свои старые студенческие бумаги, но так и не смогла найти тот выдающийся листок. Очень жалко. Весь текст я уже не помню, только две строчки. Патетический вскрик в третьей строфе. В первом варианте он выглядел так:
Где же ты, где ты, о снежная баба?
Видишь - я таю, я таю от слёз!
Перечитала - нет, не то. Возвышенное "О!" совсем не сочеталось со словом "баба". И вообще, слово "баба" предполагает мужика ей в пару. Снежный мужик что ли грустит и мечтает? Ужас! Как Schneemann томно возводит к небу свои угольные очи, я представить могу. А вот мужика на его месте - никак.
Если переводить дословно, то ему грезится снежная женщина. Где же ты, о моя снежная женщина? Уже лучше, но не укладывается в ритм и размер.
В конце-концов я остановилась на таком варианте:
Где же ты, где ты, о снежная дама?
Видишь - я таю, я таю от слёз!
И на следующий день гордо прочитала сей шедевр на занятии. И вся группа вместе с преподавателем от души посмеялась.
Есть такое поверье: нужно вылепить из первого снега маленького снеговика и тихонько нашептать ему своё тайное желание. Снеговик растает, и желание таким образом попадёт на небо (так вот почему снеговиков часто изображают в роли почтальона?). И очень скоро исполнится.
Я в этом году не успела. Был уже первый снег. И растаял, ничего не узнав о моих желаниях.
Но можно лепить и просто так - из второго снега, из третьего.
Это ведь магия - смотреть, как из маленького снежного комочка прямо на глазах вырастает огромный липкий белый ком. Катим уже с натугой. Пристают по пути опавшие листья, хвоинки, прошлогодняя трава.
Затем обстукиваем со всех сторон рукавичками, обхлопываем. Сверху громоздим ком средний, потом ещё малый. Соображаем, из чего бы сделать глаза, нос и рот. Пуговицы делаем, руки и ноги. Уши! Это счастливый день, когда снег позволяет, когда он слабый-слабый мнётся под рукой. Но как раз для снежной бабы нужен нам такой.
Это замечательная психологическая разрядка - лепить с детьми снеговиков. Напрасно взрослые пренебрегают.
Игорян с папой на днях ездили в деревню и слепили огромного. Из всего снега, который там выпал. Есть фотография: Игорян стоит непосредственно на голове снежной скульптуры, и на ногах у него вовсю горят оранжевые резиновые сапожки по погоде. С войлочными вкладышами внутри, наподобие валенок. Игорян румян, как всегда в таких случаях.
И следующего дня фотография на том же месте - вместо снеговика разваленная грязно-белая куча. Кому помешал?
Это особый подвид бессмысленной злобы людской - крушить, топтать, губить снеговиков. Пнуть и засмеяться. Разрушить любой ценой. Стоило пройти весь путь эволюции, чтобы додуматься до такого.
Как будто на самом деле так и остались на уровне полуторагодовалого ребёнка, который только ещё познаёт суть вещей и стучит лопаткой: по песочному куличику, по железной горке, по маминой голове...
Но четырёхлетний уже в состоянии понять: не ты строил, не тебе и ломать.
А самый страшный разрушитель снеговиков - подросток, который на вопрос: "Зачем ты это сделал?" отвечает: "А чё?" И в глазах его нет ничего. Ни-че-го.
Снеговик - и тот, наверное, больше чувствует: мечтает о верной подруге, передаёт в высшие инстанции наши сокровенные желания, тоскует о печке, потому что внутри у него железная кочерга - причина странной и прекрасной болезни.
Снеговик по-немецки Schneemann. То есть снежный человек, или, лучше сказать, человек из снега. Потому что в первом случае представляется шерстистое высоченное гималайское существо с огромными босыми ступнями, которые отпечатываются на снежном покрове и будоражат воображение и умы учёных и не очень. Меховое привидение такое: все говорят, но никто по правде не видел.
Нет, человек из снега, конечно - белый, комковатый, несуразный, непропорциональный. Самое подходящее название.
А стихотворение было смешное: о том, как снеговики мечтают о том, чтобы у них были хоть какие-нибудь снежные подруги (Schneefrau соответственно). А там, глядишь, и снежные дети появятся. Ах, если бы, ах, если бы, не жизнь была б, а песня бы!
Потому что это у нас снежные бабы водятся на просторах страны, да много (мы не ели, мы не пили, бабу новую лепили), а в Европе только снежные мужчины одни. Конечно, грустно. Конечно, одиноко. Конечно, мечтают.
Я перетряхнула все свои старые студенческие бумаги, но так и не смогла найти тот выдающийся листок. Очень жалко. Весь текст я уже не помню, только две строчки. Патетический вскрик в третьей строфе. В первом варианте он выглядел так:
Где же ты, где ты, о снежная баба?
Видишь - я таю, я таю от слёз!
Перечитала - нет, не то. Возвышенное "О!" совсем не сочеталось со словом "баба". И вообще, слово "баба" предполагает мужика ей в пару. Снежный мужик что ли грустит и мечтает? Ужас! Как Schneemann томно возводит к небу свои угольные очи, я представить могу. А вот мужика на его месте - никак.
Если переводить дословно, то ему грезится снежная женщина. Где же ты, о моя снежная женщина? Уже лучше, но не укладывается в ритм и размер.
В конце-концов я остановилась на таком варианте:
Где же ты, где ты, о снежная дама?
Видишь - я таю, я таю от слёз!
И на следующий день гордо прочитала сей шедевр на занятии. И вся группа вместе с преподавателем от души посмеялась.
Есть такое поверье: нужно вылепить из первого снега маленького снеговика и тихонько нашептать ему своё тайное желание. Снеговик растает, и желание таким образом попадёт на небо (так вот почему снеговиков часто изображают в роли почтальона?). И очень скоро исполнится.
Я в этом году не успела. Был уже первый снег. И растаял, ничего не узнав о моих желаниях.
Но можно лепить и просто так - из второго снега, из третьего.
Это ведь магия - смотреть, как из маленького снежного комочка прямо на глазах вырастает огромный липкий белый ком. Катим уже с натугой. Пристают по пути опавшие листья, хвоинки, прошлогодняя трава.
Затем обстукиваем со всех сторон рукавичками, обхлопываем. Сверху громоздим ком средний, потом ещё малый. Соображаем, из чего бы сделать глаза, нос и рот. Пуговицы делаем, руки и ноги. Уши! Это счастливый день, когда снег позволяет, когда он слабый-слабый мнётся под рукой. Но как раз для снежной бабы нужен нам такой.
Это замечательная психологическая разрядка - лепить с детьми снеговиков. Напрасно взрослые пренебрегают.
Игорян с папой на днях ездили в деревню и слепили огромного. Из всего снега, который там выпал. Есть фотография: Игорян стоит непосредственно на голове снежной скульптуры, и на ногах у него вовсю горят оранжевые резиновые сапожки по погоде. С войлочными вкладышами внутри, наподобие валенок. Игорян румян, как всегда в таких случаях.
И следующего дня фотография на том же месте - вместо снеговика разваленная грязно-белая куча. Кому помешал?
Это особый подвид бессмысленной злобы людской - крушить, топтать, губить снеговиков. Пнуть и засмеяться. Разрушить любой ценой. Стоило пройти весь путь эволюции, чтобы додуматься до такого.
Как будто на самом деле так и остались на уровне полуторагодовалого ребёнка, который только ещё познаёт суть вещей и стучит лопаткой: по песочному куличику, по железной горке, по маминой голове...
Но четырёхлетний уже в состоянии понять: не ты строил, не тебе и ломать.
А самый страшный разрушитель снеговиков - подросток, который на вопрос: "Зачем ты это сделал?" отвечает: "А чё?" И в глазах его нет ничего. Ни-че-го.
Снеговик - и тот, наверное, больше чувствует: мечтает о верной подруге, передаёт в высшие инстанции наши сокровенные желания, тоскует о печке, потому что внутри у него железная кочерга - причина странной и прекрасной болезни.
Нам однажды отсыплют белого в полной мере:
Не отнять, не прибавить, не дать взаймы.
Снеговики и бабы в ближайшем сквере –
Памятники докатившимся до зимы.
Так стояли они – морковноносы, простоволосы,
Наспех слеплены в паузу между школ.
Так они стояли – грузные альбиносы.
А потом разбежались дети. И снег ушёл.
И явился в сумерках злой неизвестный кто-то,
И не стало многих неловких, белых, на шаре шар,
А назавтра уже не лепилось – прошла охота,
Пробегали, кутались, ртом выдыхали пар.
Как всегда спешили, крича в телефон: «А где ты?»,
Забывая главное где-то на самом дне.
И не помнил шар, на плечах кое-как надетый,
Что же было такого хорошего в той зиме?
Не отнять, не прибавить, не дать взаймы.
Снеговики и бабы в ближайшем сквере –
Памятники докатившимся до зимы.
Так стояли они – морковноносы, простоволосы,
Наспех слеплены в паузу между школ.
Так они стояли – грузные альбиносы.
А потом разбежались дети. И снег ушёл.
И явился в сумерках злой неизвестный кто-то,
И не стало многих неловких, белых, на шаре шар,
А назавтра уже не лепилось – прошла охота,
Пробегали, кутались, ртом выдыхали пар.
Как всегда спешили, крича в телефон: «А где ты?»,
Забывая главное где-то на самом дне.
И не помнил шар, на плечах кое-как надетый,
Что же было такого хорошего в той зиме?
Всё равно будем лепить. Нового слепим.
Комментариев нет:
Отправить комментарий