А поскольку уклон в школе начинался уже со второго класса, то летом накануне перед нами остро и неизбежно встала проблема покупки музыкального инструмента. Дочка была полна энтузиазма и решила твёрдо: только фортепиано. Не баян, не домра, не флейта и не гитара. А чтобы выйти, сесть торжественно на специальную круглую табуретку - и...
Пальцы забегают, залетают над белыми и чёрными клавишами, как лёгкие птицы небесные. И нога не хуже - нажмёт в нужном месте на педаль, добавит красок. И польётся в самую душу минорное, мажорное понесётся вскачь, только знай перелистывай ноты. Легко всё так да певуче.
Хочу учиться на фортепиано!
Ну что же. Фортепиано так фортепиано.
Перед поступлением в первый класс было прослушивание, которое показало, что слух у моего ребёнка исключительный.
Первым делом мы обошли магазины музыкальных инструментов.
Оказалось, что мир очень сильно изменился, и купить механическое фортепиано, о котором мечталось, не так-то просто. Ровными рядами, глянцево блестя на солнце, стояли инструменты электронные. Выглядели они просто идеально.
И продавцы-консультанты на разные голоса расхваливали свой товар. Механическое? Не советуем, это вчерашний день. Замучаетесь настройщика вызывать. Сейчас даже музыкальные школы покупают электронные инструменты, потому что удобно: никакого особого ухода они не требуют, а звук почти не отличается от механического.
Может быть, только самое чуткое ухо сможет уловить это "почти". Но у большинства людей уши обычные, так что сойдёт.
Я не хотела брать ребёнку электронное пианино. Копия тоже почти не отличается от оригинала, а стоит при этом в десятки раз дешевле. Она дешевле в десятки раз не только деньгами. Но тоже сойдёт, особенно если не знаешь, что такое подлинник.
Так постепенно "почти" становится новым оригиналом, с которого можно снимать новые копии. Но двадцать первый век имеет все шансы войти в историю под своим настоящим именем. После девятнадцатого - золотого столетия литературы, после двадцатого, который весь катастрофа, от начала до конца, двадцать первый кажется глянцевым электронным инструментом, который "почти не отличается". Это век-суррогат. Во всём. Начиная с ароматизаторов, идентичных натуральным, заканчивая общением, идентичным простому человеческому.
Он предлагает людям бесконечное множество вещей, которые мгновенно устаревают, ломаются, выходят из моды. Вся их жизнь - один или два сезона. Ими можно пользоваться, но совсем не хочется оставить - как чернильный прибор, фарфоровую чашку, серебряную ложку, книгу в кожаном переплёте, прадедушкины часы, прабабушкину брошь...
Кажется, никогда ещё человечество не было таким слабым и уязвимым. Если завтра у него отнять интернет, это будет пострашнее чумы. Это будет крах цивилизации и массовое буйное помешательство.
Нет, не хотелось мне покупать удобный в эксплуатации суррогат, который через два года устареет.
И я пошла другим путём. Я набрала в интернете: "Купить фортепиано в Новосибирске". И сразу передо мной распахнулась тысяча предложений, большинство из которых были похожи на мольбу: "Отдадим бесплатно. Вы только увезите, ради Бога, из нашей квартиры на 10-м этаже этот "Красный октябрь"!"
Но тут уже я сама догадалась, что вряд ли кто-то будет отдавать даром хороший инструмент.
Модель "Красный октябрь" стояла в квартирах двух моих школьных подруг, которые учились в музыкальной школе. Инструмент занимал приблизительно половину комнаты и большую часть времени проводил в молчании. Я ни разу не видела, чтобы его хозяйка по доброй воле подняла крышку и показала, чему научилась за 3 года. А тем, кто в музыкальной школе не учился, просто так бренчать по клавишам не разрешала: расстроится инструмент.
Поэтому неподъёмный "Красный октябрь" казался мне гробом, в котором покоятся Бах, Моцарт, Рахманинов и ряд других видных и невидных композиторов нашего и не нашего времени.
Точно такие же "Красные октябри" стояли в квартирах моих взрослых друзей и подруг, которые не просто учились, а даже окончили музыкальную школу. И точно так же я не видела, чтобы кто-то из них по доброй воле поднял крышку и показал, чему научился за 7 лет. Скорее были не прочь избавиться от ненужного громоздкого предмета мебели. Потому что "Да я уже всё забыла давно!"
Нет, не хотелось мне "Красный октябрь" даром, только заберите.
И снова я ушла в интернет. И после недолгих поисков нашла Максима Прокопьевича: настройщик, музыкант, реставратор, помощь при покупке музыкальных инструментов у частных лиц.
Я набрала указанный номер телефона.
"Ребёнку, который начинает учиться? - спросил Максим Прокопьевич. - Электронный инструмент не берите никогда. Тело должно быть, понимаете? Музыка - это ведь не только ноты и сольфеджио. Это ещё и отношения инструмента и того, кто на нём играет. Это любовь."
Мои опасения насчёт "Красного октября" Максим Прокопьевич подтвердил полностью. Он сказал, что найти инструмент этой марки в удовлетворительном состоянии практически нереально. А вот привезти домой кучу дров вероятность очень высокая.
И наследующий день мы поехали выбирать.
Фортепиано, которое стало нашим, мы нашли на последнем этаже хрущёвской пятиэтажки. Его продавала женщина средних лет. Рассказала историю, как долго ждали (целый год!), и купили, наконец, в 1975-ом. Ей родители купили для занятий. Это был праздник, представляете! А потом окончила музыкальную школу - и как обычно. Думала, сын будет играть, но он даже ни разу не подошёл. А теперь уже и сын вырос, и ремонт затеяли. Никак не могли решиться, но ничего не поделаешь.
Инструмент звали "Petrof". По сравнению с "Красным октябрём" он казался маленьким, изящным и аккуратным.
Максим Прокопьевич начал играть что-то джазовое. Через минуту бросил проницательный взгляд на хозяйку. "Двадцать лет", - сказала она. Я поняла: последний раз настраивали 20 лет назад. "Вы ответили на мой безмолвный вопрос", - кивнул Максим Прокопьевич, продолжая играть.
А я подумала: если даже здесь, в крошечной комнате верхнего этажа хрущёвки, я вся в мурашках от этого мягкого, благородного, сильного звука, что будет после настройки?
И я поняла, что мы нашли.
Когда два грузчика, легко и ловко понесли теперь уже наш "Petrof" к выходу, его бывшая хозяйка заплакала. И я сразу вспомнила про отношения и любовь. Про то, что музыка - это не только ноты.
В тот же день господин "Petrof" был настроен. Мы отпраздновали его появление в нашем доме праздничным чаепитием. Можно было начинать.
Детские руки, как домик из кубиков -
Так же легко -
Строили и ломали музыку -
Нежную "Сулико".
И грустил неизменный
В громадной кепке
О том, что невесты
Ни здесь, ни там.
И была любовь
Достаточно крепкой.
Как домик,
Который построил сам.
Собственно говоря, на этом всё самое интересное заканчивается. Первая учительница музыки через год уволилась из школы. Ей на смену пришла студентка консерватории, потом кто-то ещё и ещё.... И как-то уже не очень хочется, несмотря на то, что дома "Petrof", и он прекрасен. Не было любви. Только ноты, которые нужно сыграть без ошибки. А значит, и музыки не было.
И вот наконец, за год до экзаменов, очередная новая учительница, которой отступать некуда. Задача в связи с этим ясна. Техника, техника, техника. Играть, играть, играть. Вот эти произведения играть. Потому что, как вы понимаете, главная цель - это отчётный концерт. А там ведь будет комиссия, и школа не может себе позволить ударить в грязь лицом.
Но вот сданы и экзамены. Аттестат о музыкальном образовании украшен пятёрками.
И моя дочь, обладательница исключительного слуха и прекрасного академического голоса, с облегчением опустила крышку своего фортепиано. И господин "Petrof" опять замолчал. Но даже в молчании своём был он благороден и красив.
Будет ли продолжение? Как знать... Очень хочется надеяться, что однажды проснётся и позовёт. То глубокое, тайное, чему на самом деле нет названия, но мы говорим: дар природы. Оживёт и зазвучит. Потому что музыка - это не только ноты и "по три часа ежедневно". Это волшебство подлинного звука, который не признаёт никаких "почти".
Пальцы забегают, залетают над белыми и чёрными клавишами, как лёгкие птицы небесные. И нога не хуже - нажмёт в нужном месте на педаль, добавит красок. И польётся в самую душу минорное, мажорное понесётся вскачь, только знай перелистывай ноты. Легко всё так да певуче.
Хочу учиться на фортепиано!
Ну что же. Фортепиано так фортепиано.
Перед поступлением в первый класс было прослушивание, которое показало, что слух у моего ребёнка исключительный.
Первым делом мы обошли магазины музыкальных инструментов.
Оказалось, что мир очень сильно изменился, и купить механическое фортепиано, о котором мечталось, не так-то просто. Ровными рядами, глянцево блестя на солнце, стояли инструменты электронные. Выглядели они просто идеально.
И продавцы-консультанты на разные голоса расхваливали свой товар. Механическое? Не советуем, это вчерашний день. Замучаетесь настройщика вызывать. Сейчас даже музыкальные школы покупают электронные инструменты, потому что удобно: никакого особого ухода они не требуют, а звук почти не отличается от механического.
Может быть, только самое чуткое ухо сможет уловить это "почти". Но у большинства людей уши обычные, так что сойдёт.
Я не хотела брать ребёнку электронное пианино. Копия тоже почти не отличается от оригинала, а стоит при этом в десятки раз дешевле. Она дешевле в десятки раз не только деньгами. Но тоже сойдёт, особенно если не знаешь, что такое подлинник.
Так постепенно "почти" становится новым оригиналом, с которого можно снимать новые копии. Но двадцать первый век имеет все шансы войти в историю под своим настоящим именем. После девятнадцатого - золотого столетия литературы, после двадцатого, который весь катастрофа, от начала до конца, двадцать первый кажется глянцевым электронным инструментом, который "почти не отличается". Это век-суррогат. Во всём. Начиная с ароматизаторов, идентичных натуральным, заканчивая общением, идентичным простому человеческому.
Он предлагает людям бесконечное множество вещей, которые мгновенно устаревают, ломаются, выходят из моды. Вся их жизнь - один или два сезона. Ими можно пользоваться, но совсем не хочется оставить - как чернильный прибор, фарфоровую чашку, серебряную ложку, книгу в кожаном переплёте, прадедушкины часы, прабабушкину брошь...
Кажется, никогда ещё человечество не было таким слабым и уязвимым. Если завтра у него отнять интернет, это будет пострашнее чумы. Это будет крах цивилизации и массовое буйное помешательство.
Нет, не хотелось мне покупать удобный в эксплуатации суррогат, который через два года устареет.
И я пошла другим путём. Я набрала в интернете: "Купить фортепиано в Новосибирске". И сразу передо мной распахнулась тысяча предложений, большинство из которых были похожи на мольбу: "Отдадим бесплатно. Вы только увезите, ради Бога, из нашей квартиры на 10-м этаже этот "Красный октябрь"!"
Но тут уже я сама догадалась, что вряд ли кто-то будет отдавать даром хороший инструмент.
Модель "Красный октябрь" стояла в квартирах двух моих школьных подруг, которые учились в музыкальной школе. Инструмент занимал приблизительно половину комнаты и большую часть времени проводил в молчании. Я ни разу не видела, чтобы его хозяйка по доброй воле подняла крышку и показала, чему научилась за 3 года. А тем, кто в музыкальной школе не учился, просто так бренчать по клавишам не разрешала: расстроится инструмент.
Поэтому неподъёмный "Красный октябрь" казался мне гробом, в котором покоятся Бах, Моцарт, Рахманинов и ряд других видных и невидных композиторов нашего и не нашего времени.
Точно такие же "Красные октябри" стояли в квартирах моих взрослых друзей и подруг, которые не просто учились, а даже окончили музыкальную школу. И точно так же я не видела, чтобы кто-то из них по доброй воле поднял крышку и показал, чему научился за 7 лет. Скорее были не прочь избавиться от ненужного громоздкого предмета мебели. Потому что "Да я уже всё забыла давно!"
Нет, не хотелось мне "Красный октябрь" даром, только заберите.
И снова я ушла в интернет. И после недолгих поисков нашла Максима Прокопьевича: настройщик, музыкант, реставратор, помощь при покупке музыкальных инструментов у частных лиц.
Я набрала указанный номер телефона.
"Ребёнку, который начинает учиться? - спросил Максим Прокопьевич. - Электронный инструмент не берите никогда. Тело должно быть, понимаете? Музыка - это ведь не только ноты и сольфеджио. Это ещё и отношения инструмента и того, кто на нём играет. Это любовь."
Мои опасения насчёт "Красного октября" Максим Прокопьевич подтвердил полностью. Он сказал, что найти инструмент этой марки в удовлетворительном состоянии практически нереально. А вот привезти домой кучу дров вероятность очень высокая.
И наследующий день мы поехали выбирать.
Фортепиано, которое стало нашим, мы нашли на последнем этаже хрущёвской пятиэтажки. Его продавала женщина средних лет. Рассказала историю, как долго ждали (целый год!), и купили, наконец, в 1975-ом. Ей родители купили для занятий. Это был праздник, представляете! А потом окончила музыкальную школу - и как обычно. Думала, сын будет играть, но он даже ни разу не подошёл. А теперь уже и сын вырос, и ремонт затеяли. Никак не могли решиться, но ничего не поделаешь.
Инструмент звали "Petrof". По сравнению с "Красным октябрём" он казался маленьким, изящным и аккуратным.
Максим Прокопьевич начал играть что-то джазовое. Через минуту бросил проницательный взгляд на хозяйку. "Двадцать лет", - сказала она. Я поняла: последний раз настраивали 20 лет назад. "Вы ответили на мой безмолвный вопрос", - кивнул Максим Прокопьевич, продолжая играть.
А я подумала: если даже здесь, в крошечной комнате верхнего этажа хрущёвки, я вся в мурашках от этого мягкого, благородного, сильного звука, что будет после настройки?
И я поняла, что мы нашли.
Когда два грузчика, легко и ловко понесли теперь уже наш "Petrof" к выходу, его бывшая хозяйка заплакала. И я сразу вспомнила про отношения и любовь. Про то, что музыка - это не только ноты.
В тот же день господин "Petrof" был настроен. Мы отпраздновали его появление в нашем доме праздничным чаепитием. Можно было начинать.
Детские руки, как домик из кубиков -
Так же легко -
Строили и ломали музыку -
Нежную "Сулико".
И грустил неизменный
В громадной кепке
О том, что невесты
Ни здесь, ни там.
И была любовь
Достаточно крепкой.
Как домик,
Который построил сам.
Собственно говоря, на этом всё самое интересное заканчивается. Первая учительница музыки через год уволилась из школы. Ей на смену пришла студентка консерватории, потом кто-то ещё и ещё.... И как-то уже не очень хочется, несмотря на то, что дома "Petrof", и он прекрасен. Не было любви. Только ноты, которые нужно сыграть без ошибки. А значит, и музыки не было.
И вот наконец, за год до экзаменов, очередная новая учительница, которой отступать некуда. Задача в связи с этим ясна. Техника, техника, техника. Играть, играть, играть. Вот эти произведения играть. Потому что, как вы понимаете, главная цель - это отчётный концерт. А там ведь будет комиссия, и школа не может себе позволить ударить в грязь лицом.
Но вот сданы и экзамены. Аттестат о музыкальном образовании украшен пятёрками.
И моя дочь, обладательница исключительного слуха и прекрасного академического голоса, с облегчением опустила крышку своего фортепиано. И господин "Petrof" опять замолчал. Но даже в молчании своём был он благороден и красив.
Будет ли продолжение? Как знать... Очень хочется надеяться, что однажды проснётся и позовёт. То глубокое, тайное, чему на самом деле нет названия, но мы говорим: дар природы. Оживёт и зазвучит. Потому что музыка - это не только ноты и "по три часа ежедневно". Это волшебство подлинного звука, который не признаёт никаких "почти".
Спасибо, Ирина, за великолепный рассказ о дивном инструменте. Музыка - это любовь, как прав Максим Прокопьевич.
ОтветитьУдалитьОльга, ещё бы к этому инструменту и наставников столь великолепных. Но я уверена, что если человеку дана музыка от природы, она обязательно рано или поздно прорастёт. Независимо ни от чего. И наш старый добрый "Petrof" ещё зазвучит!
ОтветитьУдалить