Сериалы

Очередная порция мыла

  Сама того не ведая, женщина по имени Шехерезада изобрела сериал.
Три с лишним года подряд царь Шахрияр включал в одно и то же время свою супругу, и она повествовала. О несчастных и счастливых, о добре и зле, о лютой ненависти и святой любви. А потом замолкала на самом интересном месте, и царь нетерпеливо ждал продолжения. Думал, гадал, выстраивал собственные версии. Проще говоря, царь подсел.
   Человечество идею Шехерезады одобрило, подхватило и понесло на руках. Стало повторять на все лады и в конце концов додумалось до того, что смотреть - не слушать. Само в рот падает, уже пережёванное, только успевай глотать. Так пусть кино будет длинным-предлинным, удовольствие - бесконечным.
   А поскольку зрителем предполагался не царь персидский, а народные массы, пришлось внести в идею кое-какие изменения. Плавные изгибы сюжета убрали, роскошные эпитеты, висячие сады, открывающиеся заветным словом горы и прочие чудеса - тоже. Оставили главное: о лютой ненависти и святой любви.
   Так появился телесериал.
   Я помню, как всё начиналось. Если быть совсем точной, сначала был бесконечно длинный итальянский "Спрут". Очень страшный. Я почти ничего не понимала, но зачем-то смотрела (соблюдала вместе с семьёй вечерний ритуал).
   На экране действовали некрасивые пожилые мужчины под названием "мафия" и один красивый отважный комиссар полиции, который успешно с мафией боролся. Стрельба, козни, крики... Одного несчастного отравили прямо в тюрьме; у него изо рта капала очень белая пена. Ненависть рвалась наружу из каждого кадра, но и любви хватало: отважный комиссар поспевал везде.
   Но как-то всё это было не то, не для души. Мрачно и безнадёжно. Когда героический Каттани погиб, внутри меня возник протест: это не по правилам.
   Однажды к нам в гости пришёл приятель моего брата Валера. Незаурядный мальчик с отвратительным характером. Сложная личность. Ему очень нравилась песенка двух гангстеров из мультфильма "Приключения капитана Врунгеля":
                            Мы бандито, гангстерито,
                            Мы кастето, пистолето,
                                        О,йес!
                            Мы стрелянто,
                            Убиванто, украданто то и это...
   Мне тоже нравилась эта песенка, я даже записала её на магнитофонную кассету. Мы прослушали её, по Валериной просьбе, несколько раз, а потом вспомнили про "Спрута".
"Как хорошо, - сказала я, - что это в Италии, далеко. Как хорошо, что у нас никакой мафии нет!"
   Валера презрительно усмехнулся и сказал: "Как это нет? Есть, и ещё какая!"
Да, умный мальчик, ничего не скажешь. Особенно для того времени. Ну сколько ему было лет? Где-то так, 12-13.
   Меня пронзил мгновенный ужас. Я почему-то сразу поверила Валере. Как? И у нас? Этот ужасный адвокат Терразини?
   Но поскольку на другой день ничего страшного не произошло, и через неделю тоже, я забыла про русскую мафию и успокоилась.
   А вскоре напрочь забыла и про "Спрута". Началась "Рабыня Изаура". Вот он, мой самый первый сериал", окно в зелёный мир.
   О, как его смотрели те, кто сейчас презирает сериалы, отвергает телевизор и всю массовую культуру заодно!
   Как кромсала чёрная кухарка Жануария большим кухонным ножом какой-то экзотический ярко-оранжевый плод!
   Всё было ярко - и мускулистое тело раба, и рыжие волосы коварного сеньора Леонсио. А природа? Куда там "Клубу путешественников". А костюмы?
Но самое главное - вся фазенда сотрясалась от неслыханных страстей.
   Мы спешили домой после второй смены, чтобы успеть к началу очередной серии. Мы подбирали на фортепиано песню, которую так нездешне пели под барабаны негритянские голоса.
   Это было что-то совсем новое, фантастическое плюс нечеловеческая любовь. Гораздо интереснее "Хижины дяди Тома".
   "Изаура, я хотела сказать тебе... - умирала хозяйка Изауры донна Эстер. - Я хотела сказать тебе, Изаура... Я хотела сказать, там, там... Это всё, что я могу сделать для тебя, Изаура... там..."
   Да говори уже! Мы подпрыгивали перед экраном, как футбольные болельщики. Всего-то и требовалось два слова: "В той шкатулке вольная. Ты свободна."
   Но донна Эстер умерла, так и не сумев произнести главного. Так и надо. Потому что иначе страдания будут не максимальными.
Вот что такое настоящий сериал.
   После "Изауры" наступила новая эра под названием "Богатые тоже плачут". Там уже такой природы и такой фазенды не было. Таких костюмов и таких лошадей. А вместо чёрных рабов там трудились в поте лица Марианна и Луис Альберто.
   Они выдержали от начала до конца. А некоторые другие актёры уходили, если им надоедало. Вчера у Луиса Альберто одна мама, а сегодня совсем другая, даже близко не похожая. Это было непривычно. Мы понимали, что перед нами действительно очень длинный фильм.
   Время было не властно над героями "Плачущих богатых". Чтобы показать, что прошло 20 лет, гримёры сильно не напрягались - просто приклеили Луису Альберто усы. А с Марианной  вообще не стали ничего делать. Она просто догнала свой биологический возраст (в начале фильма выглядела не очень 18-летней, а вот теперь верим).
   "Я должна что-то сказать тебе, Бето, - мямлила она, глядя на своего губастого взрослого сына. - Я должна тебе в чём-то признаться... Обещай, что выслушаешь меня... Я виновата перед тобой, Бето..."
   К этому времени сериал уже надоел настолько, что очень хотелось стукнуть Марианну по голове чем-нибудь тяжёлым, чтобы она набралась мужества и призналась уже наконец, что именно она - настоящая мать Бето, а вовсе не пожилая мулатка мама Чоли.
   Но нельзя ничем стучать по голове героев сериала. Они могут потерять память, упасть с лестницы. А это ещё добрая сотня серий.
   После "Богатых" была еще "Просто Мария". Но развлечение уже приелось, и я не помню ничего, кроме того, что деревенская Мария стала знатной модисткой, как и хотела. И точно так же возлюбленному Марии, с которым она всё никак не могла воссоединиться по разным причинам, приклеили усы через 20 лет. Кто-то традиционно упал с лестницы...
   И опять фирменное: "Я давно хотела тебе сказать... Дело в том, что я..."
И серия внезапно прерывается до завтра.
   "Санту Барбару" я уже не смотрела. Иссякли мои силы. Наелась на всю жизнь. И сейчас с удовольствием бы послушала Шехерезаду. Только её поискать придётся. А Сезам открылся бы от всей души, да мы слово забыли заветное.