И вот когда мы собрались сдавать очередную летнюю сессию, группа "Иванушки international" из телевизора да из радио как запоёт!
Повествование начинал малый Иванушка, про которого говорили, что его волосы такие белые не по правде:
На асфальте мелом
Ты рисуешь небо,
Ласковое море
Трогаешь ладонью,
Воду, воздух, время,
То, чего не знаешь.
И беспечной птицей
В небо улетаешь.
А потом большой и плечистый Иванушка подхватывал громко:
Тополиный пух, жара, июль!
Ночи такие звёздные.
Ты пойми, что первый поцелуй...
Определение первому поцелую давал уже Иванушка рыжий. Он заканчивал предложение и мысль цельнометаллическим голосом робота:
Это ещё не повод,
Это лишь такой закон борьбы противоположностей.
И вот он всегда так - не пел, а вставлял слово между делом. Что-то такое сложное, диалектическо-космическое. После чего банальное "поцелуй" просто не идёт с языка. А вы помните свой первый такой закон борьбы противоположностей?
Но в целом истинную правду говорили и пели три Иванушки. И жара была, и небо такое звёздное. И не экзамены сдавать хотелось, а улететь беспечной птицей и трогать ладонью то, чего не знаешь.
Только пух тополиный летал по городу, как правило, в июне, а не в июле. Но это мелочи, разумеется. Песня имела свойство приставать намертво. Она крутилась в голове, когда наш до отказа набитый студенческий автобус вёз нас отвечать по билетам.
На улице было 30 градусов июня. Новый объездной мост вот-вот обещали, но ещё не открыли. Автобус пробирался сквозь пушистую летнюю пургу и внезапно вставал на переезде. Теперь ждите, когда пройдёт поезд.
И мы ждали.
Ты ладони к небу,
А то просто к сердцу.
Где найти от счастья
Маленькую дверцу?
Где, где... Да нигде! Все дверцы были плотно закрыты, даже во время стоянки. Кажется, это считается нарушением техники безопасности, но водителя тоже можно понять. Вот так откроешь внепланово, а распаренное студенческое тесто против воли устремится наружу, начнёт расти, как на дрожжах. И чем тогда вминать его обратно? Кулаками? Плетёными сандалиями фирмы "Скороход"? Нет, пусть бродят там себе потихоньку. Окна вон открыты. Чего же боле?
И мы бродили. И счастье бродило внутри на нас, не нужны ему были никакие дверцы.
Но вот шлагбаум, наконец, поднимался, и мы ехали дальше.
Знаменитый шлагбаум. Мой однокурсник Володя, поэт и йог, даже воспел его в стихах:
Пролетело Лето,
Словно день один.
В институт студенты
Едут.
- Дин-дин-дин!
Переезд.
Шлагбаум.
Поезд.
Взвизги шпал.
Опоздал на пару...
Снова опоздал.
Но пока лето было в самом разгаре. И если врывающийся в открытые автобусные окна тополиный пух залеплял нам глаза, нос и рот, который торопливо пересказывал подругам все спорные вопросы лингвистики, мы не раздражались и не ворчали. Мы смеялись. Мы были легки, как этот тёплый летний снег. И пусть стоит автобус на переезде. Не жалко. Вечность впереди.
...В этом году у нас очень ранняя июньская зима. Мой сын Игорян наступает сандалиями в сугроб и спрашивает: "Почему это пух? Почему его так назвали? Происходит от Винни Пуха?"
Не знаю, честно. Но слово смешное. И зима эта недолгая смешная тоже.
Только вот лёгкости не всегда хватает. Возишь, бывало, мокрой шваброй под кроватью, а там - дальний родственник Винни Пуха толстым слоем. Опять! Опять, опять. Где-нибудь через 3 месяца я обнаружу в дальнем углу случайно завалявшуюся пушинку. Уже вовсю будет стоять в окне осень, рыжая, как третий Иванушка. И приговаривать что-то невпопад о законе борьбы противоположностей. И я смахну тряпкой последнее.
Тополиный пух, жара, июль,
Ветер уносит в небо.
Только ты не веришь никому.
Ждёшь ты только снега, снега, снега...
Что-то сделалось с лёгкостью. Гуляли мы в выходной день, и захотелось мне прокатиться на колесе обозрения. Ничего особенного с него не видно. Так просто. Взмыть над обыденностью, над пухом и деревьями. Стали медленно взмывать. И вот где-то ближе к середине полёта я обнаружила, что одна моя рука судорожно вцепилась в руль посередине кабинки, а вторая крепчайшим образом держит ребёнкино запястье. И ладони - совершенно мокрые от страха.
"Сейчас, - подумала я, - поднимемся до максимальной высоты, достигнем точки экстремума, и заклинит механизм, возникнет техническая неполадка. И колесо остановится с нами наверху."
Конечно, колесо не остановилось. Игорян был совершенно спокоен и с большим интересом следил, как маленькие люди и машины снова становятся большими. Как мы движемся - плавно и неуклонно.
"Вот это называется лёгкость. - подумала я.- А моя где?"
Жара была. И пух летал. В этом году раньше обычного, но всё равно - как всегда. На все времена один.
В парке маленькие кони
Терпеливо дышат зноем,
Высыхает на балконе
Простыня за пять минут.
Поливает дворник дворик
И мечтается о море,
С вожделением во взоре
Все вокруг чего-то пьют.
И на волю рвётся тело,
Тело быть не хочет белым,
Тело хочет- очень смелым.
Тело хочет - просто так
Полететь бы легче пуха,
Полететь быстрее звука,
Полететь, собраться с духом.
Но никак, никак, никак...
Комментариев нет:
Отправить комментарий