Тесты, упаковщики и просто Антон

   Ближе к окончанию школы мы наконец дождались: еженедельные обязательные классные часы из мучения превратились в удовольствие. Нужно было что-то делать, и наша классная руководительница нашла остроумный выход. Ситуация складывалась непростая: провести, записать в план - это обязательно. Но вот о чём говорить - никто уже толком не понимал.
   Старые добрые отчёты о проделанной работе выручить не могли, потому что пионеры  заодно с комсомольцами как-то все разом, дружно самоликвидировались, ничего не оставив взамен. Из темы "Что я коллекционирую" и проч. мы попросту выросли. А политинформация и вовсе никуда не годилась. Потому что в стране и ближайших её окрестностях творился такой бардак, что рассказы о том, как где-то угнетают негров, не нашли бы отклика в сердцах, а только добавили бы безумия в атмосферу.
   Отчаянный бардак творился в стране и человеческих душах. Действительность была настолько непривлекательной, что всякому приличному человеку хотелось как-то вырваться за её пределы. Нужно было только выбрать свой путь. А выбор, надо сказать, был богатейший: астрология, хиромантия, психология, сериалы, ток-шоу по угадыванию этой буквы...
   Самые мужественные практиковали уринотерапию и хвастались результатом - по радио и в газетах. Кто-то яростно чистил организм от шлаков свекольными клизмами, бросался в ледяную прорубь, раздельно питался.
   Набирала обороты популярность доктора Кашпировского. По телевизору показывали полный зал страждущих. Кто-то, повинуясь магическому голосу, вертел головой по часовой стрелке, а руками - против неё. Это называлось "даю установку". Кто-то отбрасывал костыли и сам поднимался на сцену под бурные продолжительные аплодисменты.
   Желающие могли вертеть частями своего тела прямо перед экраном, не выходя из дома. Но на меня ничего почему-то не действовало, и голова моя не вертелась. А теперь я думаю, что это было грандиозное шоу, и большинство людей из зала, скорее всего, можно было исцелить по методу Ходжи Насреддина. Это одно из самых моих любимых мест в книге "Возмутитель спокойствия".
   "Стены сарайчика были тонкими, глина во многих местах дала глубокие трещины. Ходжа Насреддин выбрал в стене место, со всех сторон прорезанное трещинами, сильно нажал на него плечом. Глина подалась с лёгким, зловещим треском. Он поднажал ещё, огромный кусок стены рухнул с гулким шумом внутрь сарайчика; из чёрного зияющего отверстия повалила пыль.
 - Землетрясение! Спасайтесь! - диким голосом вскрикнул Ходжа Насреддин и обрушил второй кусок глины.
В сарайчике на одно мгновение стало тихо, потом поднялась суматоха: рябой параличный слуга первым бросился к выходу, но застрял в дверях со своими носилками и загородил путь остальным - хромым, слепым и немощным, которые клубились сзади с криками и воем, а когда Ходжа Насреддин обрушил в сарайчик третий пласт глины - они могучим напором вынесли рябого вместе с дверью и косяками и, позабыв про свои увечья, кинулись кто куда."
   Кроме доктора Кашпировского, в телевизоре был ещё один персонаж, работавший в том же направлении. Но какой-то неубедительный, ему доверяли меньше. Звали его Алан Чумак.
   Каждое утро он появлялся на экране и призывал поставить поближе какие-то мази и крэмы, а также воду - на подзарядку. Затем делал в течение нескольких минут, при полном молчании, таинственные пассы руками. После чего объявлял, что сеанс окончен, всё заряжено в лучшем виде. До новых встреч.
Ну и какая после всего этого может быть политинформация? О чём вы вообще?
   Приблизительно в это же время у молодых эстрадных певцов и певиц появилась манера называть себя детскими именами: Таня, Наташа, Женя, Рома. Некоторые из них до сих пор не желают переименовываться ни в какую, чем напоминают мне эпизодического, но очень яркого персонажа фильма "Москва слезам не верит".
 - Разрешите представиться: Антон.
 - А по отчеству? (и девушек можно понять: перед ними стоит дядя в 2,5 раза их старше).
 - Для вас просто - Антон. Отчество я приберегаю для подчинённых.
Это время было такое - просто Антон.
   Так наша учительница придумала вот что. Вместо классного часа мы стали заполнять всевозможные психологические тесты - этого добра уже тогда были тонны. Очень интересно. "Капитан? Рулевой? Пассажир?" "Приятно ли с вами общаться?" "Обидчивы ли вы?" "Ваш творческий потенциал".
   Мы выбирали нужный ответ из предложенных, а потом, затаив дыхание, слушали результат. В 90% случаев выпадало то, что посередине. Почти все мы были рулевыми, в меру обидчивыми, с неярко выраженным творческим потенциалом. Ничего удивительного. Мы ведь учились всё-таки в средней школе.
   А ещё был такой тест: "Сколько в нас от женщины, сколько от мужчины?" Я даже помню один из вопросов: "Два человека взяли по конфете. Один съел её целиком, второй откусил, чтобы посмотреть начинку. Кто из них женщина, а кто мужчина?"
Помнится, по этому тесту у меня вышло ноль мужского, а женское - сплошь.
   Не знаю, как насчёт остального, но в конфету я заглядывала всегда перед тем, как съесть её окончательно.
   Так и встаёт перед глазами свежеоткрытая коробка с "Птичьим молоком". Ровные коричневые конфеты в два ряда. На них лежит маленькая бумажка: "Упаковщица №23". Таинственное безымянное послание из самых глубин кондитерской фабрики.
   Упаковщица №23 могла поступить по-разному. Выложить чётко две дорожки: с белой начинкой так, с шоколадной - так.
   Все девочки предпочитали почему-то белую начинку. Напав на нужный ряд, быстро опустошали его: сначала обкусывали с конфеты весь шоколад, а затем постепенно, с наслаждением отправляли в рот брусочек суфле.
   Шоколадную сторону оставляли мальчикам. Им было всё равно, правда. Они бросали конфету прямо в рот, не глядя. Они вообще не очень любили конфеты.
   Но упаковщица №23 также могла положить конфеты в коробку бездумно и хаотично, как ей заблагорассудится. Она была личностью сложной и непредсказуемой. Белые с коричневыми вперемешку, да ещё лимонно-жёлтой начинки добавить с краю (тоже вкусной). В этом случае девочка брала конфету, откусывала одну стенку. Коричневая, не повезло. Подкладывала надкушенную своему мальчику, брала новую конфету... Так продолжалось до белой начинки. Гора надкусанных постепенно росла, мальчик бросал их в рот не глядя.
   Иногда упаковщица №23 поступала очень плохо и накладывала в коробку много шоколадных, мало белых. Что-то ведь она думала при этом? Мне просто интересно.
   Но самыми загадочными остаются для меня упаковщики яблок. Вот я беру запечатанный целлофановый пакет. Там какой-то один неизвестный мне сорт. Все плоды на вид приблизительно одинаковые. При этом часть из них обязательно окажется вкусной, а часть - нет. Я понимаю, что упаковщик распределял невкусные яблоки честно между всеми. Чтобы все были в равных условиях, а не так: одному покупателю только вкусное, а второму за ту же цену - только дрянь.
   Но как он узнал? Яблоки-то на вид одинаковые. Ауру чувствует, не иначе. Когда ему запретили по первому каналу заряжать мази и крэмы, так сразу и переквалифицировался - в упаковщика №23.