Персики поют

   Сегодня утром я увидела, какой румяный бок у дома напротив, и вспомнила про вот это своё стихотворение. Поэтому быть ему опубликованным в моём блоге, чтобы остановить мгновение две тысячи пятнадцатого апреля нашей эры.
Ещё вчера я очень жалела, что вышла без шапки. Всю прогулку поглядывала на часы и время от времени уныло тянула: "Игорёша, может, пойдём домой?"
Огромная туча на горизонте грозила дождём и снегом одновременно. А над головой проносились быстрые облака, которые ни при чём.
Но мой сын упорно ходил по всем сухим и не очень дорожкам парка, гордо демонстрируя детям, мамам и няням свою уже третий день самую любимую игрушку-подарок. Не очень симпатичного на лицо робота, у которого двигаются руки-ноги и снимается с плеч кубическая голова.
Потом положил руки в карманы и стал ходить взад-вперёд с песней: "Пабам-пабам! Пабам-пабам-пабам!" Вот это правильно. Захотелось петь - пой.
Нет, я люблю, когда ветрено и пасмурно. Я люблю, когда ветрено и пасмурно, сидеть дома.
А утро сегодня явилось акварельное - голубое и розовое. Хоть прямо сейчас садись в центр мира позировать. В блузке с чёрным бантом. А персики сами прикатятся, как в сказке. Тоже нежные, тоже с песней. И получится в мире ещё одна картина.

Солнечным плодом гордилась бабка. И дед немного.

А ещё поливали, надеялись, слушали, как растёт.

Но даже пушистых и нежных тревожно зовёт дорога -

Знать бы, когда поспеет и с дерева упадёт.

Спрыгнули и покатились - румянцем да на восход,

Тот, кто ушёл от бабки с дедом, всегда поёт.

Мимо сверкают брекеты на зубах человека-зайца,

И глаза за очками только слегка косят.

А персики продолжают петь, продолжают смеяться,

Персики катятся дальше - на звездопад.

Мимо серого люпуса, что всем людям люпус,

Мимо всех косолапых любителей диких сот,

Трижды спели огненно рыжей свой чудный опус,

Но вхолостую щёлкнул зубастый и жадный рот.

... Девочка, девочка в розовом, мы ушли от всех,

Наше сердце твёрдое, как орех,

Ничего нет нежней наших спелых побитых тел.

Девочка, девочка, кто тебе раньше пел?

Все оттенки мягкого лягут на грубый холст,

И застынет свет в той комнате на века.

Говорили: не спи художник! достань до звёзд!

И да будет рука твоя, как никогда, легка.

Чтобы ам-не съели, чтоб сердце не дать разгрызть,

Чтоб дорога была не от зверя к зверю, а добрый путь.

И пока не погасли краски и пальцы сжимают кисть,

Пусть поют, как ушли ото всех. Пусть поют.