Преимущество первого ряда

   Сегодня, в Международный день театра, я хочу воспеть первый ряд зрительного зала. Я так часто бываю на спектаклях, что уже вполне могла бы петь (похуже, конечно, чем Алла Пугачёва 30 лет назад, но очень старательно). Я могла бы петь всем своим самым любимым актёрам: я в первом ряду, в первом ряду! Вы, наверное, узнаёте уже меня, маэстро? И хоть рампы свет нас разлучает, но у нас одна святая любовь и к Мельпомене, и к Талии. Да-да, одна!
   Я очень люблю первый ряд. Только нужно покупать билеты заранее, чтобы там очутиться.
Устраиваешься спокойно в кресле и точно знаешь, что в последний момент прямо перед тобой не сядет самый двухметровый зритель. Именно он, а не спутница его ростом метр пятьдесят два.
   Но, с другой стороны, и защиты никакой, спрятаться не за кого, если вдруг окажется, что в спектакле предусмотрено участие зрительного зала. Велика вероятность того, что на сцене окажешься именно ты.
   А моя подруга Лена, напротив, недолюбливает первый ряд. Её эго страдает в первом ряду, а личное пространство выходит из состояния покоя. Тем более, что в театре Сергея Афанасьева, куда я позвала однажды Лену на спектакль "Пустите в гости", сцена вовсе не возвышается над залом, а плавно перетекает в него. Сидишь себе зритель зрителем, а всё действие происходит буквально в трёх метрах.
   А если вдруг ещё и ретро-спектакль с советским кухонным гарнитуром и холодильником на почётном месте, ощущение такое, будто сидишь с актёрами за одним столом.
   И сам театр очень маленький. Поэтому вход в зрительный зал тоже активно участвует в спектаклях. Например, если кому-нибудь из героев нужно выйти из квартиры.
   Наши места в первом ряду были №1 и №2. "Давай, - говорит Лена, - Я сяду ближе к выходу. А то когда прямо напротив меня актёры ходят, в двух шагах, у меня психологический дискомфорт".
   Вот мы сели. А по декорациям уже видно, что будет именно ретро-спектакль. И гарнитур на месте, голубенький, и стол, и холодильник. И даже раковина.
   А история была такая. Артист Степан Семёнович Агарков - невостребованный, всеми забытый и никому не нужный - мечтает о настоящих ролях и дома у себя репетирует "Макбета". Видно, что актёр из Степана Семёновича неважный. А ещё всё время отвлекают от творческого процесса: то дочь-студентка, то жена со своими сапогами, которым уже 6 лет от роду, а денег на новые нет.
  "Не мешайте репетировать!" - исступлённо кричит Степан Семёнович. Но жизнь ведь не искусство, в ней нужно есть и пить, и хоть иногда чем-то новым прикрывать тело. А денег нет. Только долги.
   Но вот к Степану Семёновичу приходит журналист местной газеты и предлагает сделку: он поживёт немного в доме Агарковых и напишет правдивый репортаж о жизни семейства для рубрики "Погасшие звёзды". Неплохая, как бы теперь сказали, возможность пропиариться и напомнить о себе. Но главное - деньги. Большие. Очень большие.
   Степан Семёнович возмущён, у него же принципы. Вон из дома! Купить меня хочешь!
Но... Деньги-то большие. И уже ясно, что с театром ничего не получится.
И Степан Семёнович, скрепя сердце, соглашается на сделку. Он впускает в свой дом чёрта.
   В результате из всей этой затеи получается довольно некрасивая пошлая история, с вывернутыми наизнанку семейными тайнами, с разорванными родственными связями. Но потом дочь Агаркова проявляет смекалку, и вероломный журналист Буханкин попадает в свою же ловушку. Зло наказано. Путь Степана Семёновича продолжается.
А мы сидим в первом ряду.
   Не последнюю роль в спектакле играла огромная хрустальная салатница, которая распространяла благоухание, очень хорошо ощутимое в нашем первом ряду. Запах свежих огурчиков преобладал над другими.
   Салатницу периодически убирали в холодильник, а потом опять водружали в центр стола. Степан Семёнович накладывал в свою тарелку внушительную порцию и с аппетитом ел, брезгливо отбрасывая обратно в салатницу круги красного болгарского перца.
Лена беспокойно шевельнулась на своём месте №1.
   Но это она ещё не видела другой спектакль на той же сцене - "Взрослая дочь молодого человека". Там тоже сидели на кухне милые люди среднего возраста, вспоминая свою студенческую стиляжью юность. А главный герой - бывший стиляга Бэмс, тоже потерянный и не нашедший себя в этой жизни, очень убедительно навалился вместе с приятелями на салаты.  Не так, как в кино - отрезали кусочек бифштекса и пережёвывают его целый час, поминутно промакивая углы рта салфеткой. Нет! Представьте себе здорового, полного сил мужчину, с великолепным аппетитом. Он-то не будет жеманиться и стесняться.
   Бэмс уписывал за обе щёки, и друзья не отставали. Но самая пытка началась, когда жена Бэмса принесла на сковороде горячее. Не муляж там какой-то, а настоящие, поджаристые домашние котлеты и восхитительное картофельное пюре.
   И Бэмс как ни в чём не бывало положил себе на тарелку полную порцию. И друзья его поддержали.
   Я тогда тоже сидела в первом ряду, и дала себе слово: перед походом в театр Афанасьева - обед из трёх блюд. Только в этом спасение.
   Так что я была более морально подготовленной в этом смысле. А Лену ждало ещё одно испытание. Поев салата из салатницы, Степан Семёнович захотел выйти из квартиры и направился прямо к дверям зрительного зала. Но вышел не сразу, а остановился ровно в пяти сантиметрах от места №1 и стал произносить монолог.
   Моё эго возликовало: вот же оно, рядом со мной, живое сценическое действие!
Эго Лены затрепетало на сквозняке, когда Степан Семёнович наконец решительно покинул помещение.
   Это был чудесный спектакль, как многие спектакли этого замечательного театра. И прекрасны были актёры, давшие ему жизнь. Но был момент, о котором никто из актёров ни за что и никогда бы не догадался.
   Обсудив спектакль, мы направились прямиком в плодово-овощную палатку, где Лена немедленно приобрела свежий огурец и упаковку зелёного салата. Нет, две упаковки зелёного салата.
   А у меня дома тоже лежали в холодильнике свежие огурцы. В этот вечер у нас на ужин была полезная, лёгкая и витаминная пища, приправленная прекрасным. А всё благодаря первому ряду. Да здравствует первый ряд!