На другой картинке мама, управившись с рамой, мыла в тазу какую-то Лушу. Игрушки у Луши были похожие, а вот имя странное. Девочки моего детства таких не носили.
Но вообще-то это были очень красивые рисунки. Гораздо лучше, чем в моём собственном, модернизированном, букваре, который я получила в подарок от школы через три года. Луши там уже не было - она ушла мыться в другое место. В моём букваре мама в джинсах расстилала ковёр на траве; рядом папа в джинсах ставил палатку; на переднем плане ребёнок в джинсах, с очень недовольным лицом, собирал с куста в корзину ягоды, похожие на волчьи.
Почти на каждой странице некрасивые то Мурзилка, то Незнайка, то Буратино воздевали над головой очередную изученную букву.
Но вот шары, в отличие от Шуры, никуда не делись. Теперь не Шура, а безымянный мальчик следил, до отказа распахнув глаза и разинув рот, как спасается от его скрюченных пальцев в небо круглый синий шар. А рядом папа с каким-то плаксивым лицом держит ещё целую разноцветную связку. У всех шары.
Вообще, человеческие лица явно не были сильным звеном художников моего букваря. Может быть, им просто неинтересно было оформлять эту унылую книжку, и они невольно передали персонажам своё настоящее настроение?
Пожалуй, мне был понятнее и ближе не бодрый празднующий Шура, а пучеглазый мальчик без имени. Его шары улетали в небо, как улетает любой праздник. Только что был здесь и вдруг лопнул.
На представлении в цирке я с каким-то напряжённым любопытством следила за действиями фокусника в чёрном плаще. Лёгким непринуждённым движением он брал воздушные шары один за другим и протыкал их насквозь спицами. Шары скрипели и, вопреки всем законам физики, им ничего не делалось. Спицы торчали во все стороны, щетинились.
Очень хотелось, чтобы теперь фокусник продемонстрировал обратное - убрал все спицы, а шарики снова остались бы целыми. Но нет, он раскланивался во все стороны, быстро отдавал нанизанные шары своим помощникам, а сам с лёгкой улыбкой шёл с пилой к длинному ящику, в который уже укладывалась улыбающаяся девушка с длинными светлыми волосами.
Фокусник пилил, а девушка продолжала улыбаться. Она-то знала наверняка,что её, в отличие от шариков, так не оставят. Половинки соберут и как-нибудь друг к другу да подгонят.
Сказочно прекрасной была громадная связка разноцветных шаров в фильме "Три толстяка". А их продавец - очень мерзким. Особенно когда он со всем своим товаром угодил прямо в торт, и его поспешно стали маскировать кремом - авось сойдёт за марципанового. И - крупным планом эти круглые моргающие испуганные глазки, сдобные щёки, оттопыренные уши. Сладкая маска вместо лица, очень страшная. Сейчас отрежут голову и посмотрят, из чего это сделано. Никаких сомнений. А толстяки будут смеяться, и рот у них до отказа будет набит невероятным тортом, шедевром кулинарного искусства. И воздушные шары тоже участвуют во всём этом.
Всё, связанное с "авось сойдёт", было страшно и противоестественно. Например, Урри из третьей серии "Электроника" - когда братья-гангстеры упрятали его внутрь металлического страшилища, в наказание за строптивость. А потом - "авось сойдёшь за таран" - пробивали его головой двери. И летели на каменный пол запчасти - то ступня, то кисть руки. Звенели и вертелись.
Да и сам Электроник - "авось сойдёшь за Мальчика с собакой" - с посеребрённым лицом, в колпаке и обтягивающем трико был маской. "Авось сойдёшь за больного!" - решил вундеркинд Корольков, разящий наповал латынью. И вот уже верные друзья держат в полутёмном гараже извивающегося Сыроежкина, а Макар Гусев от души рисует ему на спине синюю сыпь. "Пустите, ребята, щекотно!" Но ребята не отпустят и доведут задуманное до конца.
А потом ещё поросёнок Пятачок принесёт в подарок ослику-меланхолику бесполезную тряпочку - "авось сойдёт за подарок". Но перед этим упадёт как следует, и шар эффектно лопнет со страшным грохотом. Вот это самое страшное в шарах и есть. Они лопаются прямо под носом в самый неожиданный момент.
Они могут лопаться без конца. Сначала папа надует огромный-преогромный, каким-то невероятным чутьём определив, когда уже хватит, когда следующий выдох уже будет лишним. Потом мы будем подбрасывать шар к потолку, будем тереть им друг друга по волосам, а потом прикладывать к стене. И шар, чуть покачиваясь из стороны в сторону, останется висеть. И наши волосы будут стоять дыбом. Это фокус. А вообще-то физика. Только в школе всё больше про эбонитовую палочку говорят, которую никто не видел. Авось сойдёт.
В конце концов огромный шар не выдержит и лопнет. Но и тогда не будет ему покоя. Мы будем надувать из сморщенных разноцветных резиновых тряпочек очень маленькие шарики и с треском лопать из обо все встречающиеся на пути поверхности, пока на тряпочке не останется живого места. Некоторые любители будут с ужасным скрипом сжимать мини-шарики зубами. А ещё они могут подкрасться незаметно и лопнуть свой шарик о чей-нибудь чужой лоб. Только не об мой, пожалуйста!
Но они лопаются всё чаще. Синие-синие, презелёные, красные. Моего любимого цвета, моего любимого размера. "Авось сойду за хорошего, авось сойду за своего, авось сойду за неуязвимого, самого красивого, самого умного..." - всё-всё лопается со страшным треском в своё время. И тогда хочется смотреть на Шуру в ботах. И заново учиться читать.
Комментариев нет:
Отправить комментарий